— Да, но нужно будет заплатить деньгу.
— Что за праздник тут у вас?
— День основания нашего города!
Эскель отправил Славку в стойло и кинул стражнику, приставленному смотреть за лошадьми, пару положенных монет.
— Славка, не скучай! Мы ненадолго расстанемся, — ведьмак погладил коня по шее и пошёл вместе с Пантеей по улицам.
Эскель стал немного проникаться духом праздника: навстречу ему шли нарядные улыбчивые девушки, никто не смотрел на него с открытым презрением и не обзывался приблудой или мутантом — сегодня горожанам было не до того. Одна девица приглянулась особенно. Ведьмак даже захотел подойти познакомиться, но вспомнил о своём шраме, вздохнул и махнул рукой. Ладно, не надо портить ей праздник — испугается ещё.
Пантея чувствовала себя не совсем комфортно среди такого количества людей, и даже несколько добродушных улыбок в её сторону не смогли отвлечь от грустных мыслей. Наоборот: она смотрела на всех исподлобья и думала: «И эти такие же. Сейчас улыбаются, а потом с топором на тебя пойдут!»
— Граждане, не проходите мимо калачей! Свежие, румяные, только что из печки!
— На кон ставим старинную статуэтку в виде эльфа! — доносилось из закоулка, где собралось много мужчин. — Надо ещё пару участников!
— Кто обыграет нашего кузнеца Янека в гвинт, получит от него в награду меч его работы! Делаем ставки, господа!
— А вот кому квашеная капуста? Чтобы в животе не было пусто!
Эскель отвёл от своего рта чью-то руку с квашеной капустой и посмотрел на статуэтку эльфа, которую разыгрывали в кулачных боях. Захотелось выиграть её для Пантеи. Он-то уже привык к неблагодарности, а для неё — потрясение, и сражение с игошей — тоже. Надо её чем-то порадовать. Ведь она всё-таки ребёнок, хоть и серьёзный.
К его заявке на участие отнеслись двояко: кто-то был против и считал, что бороться с мутантом нечестно, он же выносливее других. Кто-то, наоборот, обрадовался: а ну как взять и одолеть ведьмака — ведь какая слава на весь город! Спорили участники и пришли к выводу, что боям с Эскелем быть. Только у всех был уговор снимать куртки, чтобы никто не спрятал нигде оружие.
Эскель закатал рукава своей серой рубахи и посадил девочку наблюдать за боями:
— Следи за ударами, думай, как их наносят и как лучше от них уклоняться.
Пантея кивнула. Она просмотрела все бои с ведьмаком. Против него выходили отдохнувшие соперники, в то время как он дрался без перерыва, и всё равно он одолел всех. Честно одолел: за этим следили самоназванные судьи. Эскель собрал в равной мере аплодисменты зрителей и недовольные взгляды проигравших и указал Пантее на статуэтку:
— Бери, это тебе!
— Мне?!
Девочка взяла подарок и наконец-то улыбнулась. Статуэтка была хороша: эльф был одет в красивые длинные одежды и стоял, опустив подбородок и закрыв глаза, будто покорился чьей-то воле. От всего его облика веяло далёкой стариной, и это делало статуэтку ещё более привлекательной и ценной.
Пантея шла дальше уже довольная.
— Не хочешь поесть? — спросил Эскель девочку.
— Было бы неплохо, только у нас из припасов одни сухари.
— Мы в городе. Тут много мест, где можно поесть.
— То есть приготовить?
Эскель улыбнулся:
— Нет, сегодня для нас приготовят другие люди.
— Это же дорого, наверное!
— Да ладно, сегодня мы гуляем! Пойдём: у всех праздник — пусть и у нас будет тоже.
Пантее стало любопытно.
— Пошли!
Нашли приятное место с бардами и площадкой для танцев. Заказали жареного поросёнка и картошки, а на запивку — для Эскеля вино и малиновый сок для Пантеи. Пока повара трудились, ведьмак потянул девочку к столу, за которым собрались игроки в гвинт. Колода у него была паршивая, да и карта, мягко говоря, не шла: продул две партии и больше играть не захотел. Хорошо хоть ставки были небольшие, не жалко было проиграть.
В то время как он играл, Пантея расспросила стоящую рядом горожанку о правилах гвинта. Та рассказала ей далеко не всё, но так увлечённо, что девочка допустила соблазнительную мысль попробовать сыграть самой, только колоды у неё не было. Пришлось только вздохнуть.
Эскель с девочкой снова сели за стол: принесли их заказ. Ведьмак налил себе вина и поднял кружку:
— Ну, несмотря на всё, мы с тобой сделали очень хорошее дело: устроили целой деревне настоящий праздник жизни. Отметим! — Эскель залпом глотнул напиток и принялся за поросёнка.
Пантея пригубила малиновый сок, ссутулилась и нахмурилась:
— Лучше бы они так и оставались, так им и надо!
— По крайней мере, это будет на их совести, а не на нашей. И в любом случае наши старания были не зря.
— Да… Мне маменька всегда говорила, что самое страшное — это когда ты лезешь вон из кожи, а всё напрасно… Она с папенькой мечтала спасти Темерию… и тоже напрасно. А ведь это моя родная страна, страна моих предков. Нельзя человеку без родины… Слушай, Эскель?
— Ну?
— Вот Геральт — из Ривии…
— Не совсем. Его королева Ривии посвятила в рыцари, вот он и стал так зваться.
— А ты откуда?
Ведьмак крепко задумался. Ему никогда не давали никаких прозвищ, а откуда он родом — уже сам не помнил.
— Меня в ведьмаки мальчишкой забрали, не помню даже. Помню только, что там были горы…
— Надо это срочно исправить! — заметила Пантея серьёзно. — Давай ты будешь… Эскель из Синих Гор? А? Звучит!
— Пожалуй, — согласился ведьмак и улыбнулся левым уголком рта. — А ты тогда Пантея из Темерии?
— Но я же не ведьмак, да и не могу им быть: я же девочка!
— А с игошей мы боролись всё-таки вместе.
Тут охотник на монстров почувствовал, как в который раз дёрнулся ведьмачий медальон. Эскель уже осматривал гостей — магов среди них не было, чудовищ тем более. Если только допплер где-то неподалёку скрывается? Странное дело.
Пока они беседовали, на сцену вышел толстенький бард в берете с павлиньим пером и стал настраивать лютню. Пантея никогда раньше не слышала пения бардов, поэтому стала следить за каждым движением певца и забыла про кусок мяса в руках.
— Дамы и господа! — бард учтиво раскланялся на все стороны. — Сейчас вашему вниманию будет представлена баллада, прозванная в народе «Серый взгляд»! Се творение знаменитого мастера Лютика и его дражайшей супруги Цираночки!
Гости постарались не шуметь. Из уважения к выступающему Эскель и Пантея перестали жевать и сосредоточились на слухе.
Бард запел, быстро перебирая струны:
Расскажу историю одну,
Ни в одном из слов не обману!
Я встречал дочь графа меж солдат —
Ту, что имела грустный серый взгляд.
Всех она оставила подруг
И взяла отцовский старый лук,
И пошла в суровый спецотряд
Та, что имела грустный серый взгляд.
Девочка вдруг распахнула свои тёмные глаза пошире, быстро глянула на Эскеля, а потом снова на барда.
И метала стрелы, как гроза
Светом молний режет небеса,
Позабыв про девичий наряд,
Та, что имела грустный серый взгляд.
Тень войны накрыла старый мир,
Но суровый смелый командир
В бой пошёл, ломая цепь преград
С той, что имела грустный серый взгляд.
Я с тех пор её и не встречал.
Может быть, погибла от меча
И ушла, как многие, вослед
Той стране, что уже на карте нет…
— Эскель… Это же… Это же про маму с папой! Правда! — глаза девочки увлажнились. — Только мама — баронесса. Маменька рассказывала, что Лютик был с ними на корабле, а ещё он навещал её, когда она пряталась от каэдвенцев! Мама… у неё были серые глаза…
По щеке Пантеи быстро сбежала слеза, которую она сразу же утёрла нижней частью ладошки. Бард заметил это и улыбнулся, подумав, что он хорошо исполнил песню, раз слушатели плачут.
Ситуация тронула Эскеля. Захотелось найти подбадривающие слова.