За окном где-то в кромешной тьме долго ухала сова, но вдруг послышалось хлопанье её крыльев. Кто-то вспугнул. Ещё охотники на ведьм? Ведьмак выглянул в маленькое окно проверить — нет, показалось. Обернувшись, он увидел, как магичка приставила к груди нож и уже почти успела разрезать им кожу. Пришлось использовать Аард, чтобы быстро выбить нож у неё из рук. От грохота разлетевшихся предметов Пантея проснулась и увидела, как девушка безумно посмотрела на Эскеля и кинулась поднимать нож. Тогда ведьмак обхватил её сзади, крепко стиснув сильными руками плечи. Магесса попыталась вырваться, но силы её подвели.
— Не дури, девка! Удумала! Хочешь им на радость себя убить? Они же того и добиваются. Не дури!
Девушка заревела в голос и начала сползать на пол, из-за чего ведьмак решил ослабить хватку. Нет, за ножом она не кинулась, только обняла колени с синяками и прижалась больной спиной к кровати.
Сердце Пантеи дрогнуло, она тихонько подошла к магессе и обняла её:
— Не плачь, пожалуйста! Мы тебя в обиду не дадим! Правда, Эскель?
— Истинная.
— Ты такая красивая! Не должны умирать красивые!
Магесса обняла Пантею, а Эскель грузно сел на пол рядом с ними.
— Трудно, знаю. Но надо немного перетерпеть. Трудно, но надо, — сказал он, и слова эти относились ко всем троим.
========== Живой камень ==========
Через три дня девушка уже более-менее разговаривала. Она немного рассказала о себе. Её звали Элис, она телепортировалась сюда из Новиграда несколько лет назад в надежде, что наконец-то сможет спокойно жить. Поначалу так и было, она охотно помогала местным жителям: приходила в лавку к травнику и устраивала приём больных и нуждающихся в магической помощи. Горожане её стали уважать. Элис даже подружилась с одной хорошей женщиной по имени Марта, прачкой, у которой на руках двое сирот.
— Подожди… Марта? — переспросил Эскель.
— Да.
— Женщина, которая рассказала, где ты живёшь, просила, чтобы ты простила некую Марту, если можешь.
Магичка поднесла кончики пальцев без ногтей к губам, походила по комнате, и её лицо мгновенно преобразилось.
— Нет… нет, она не могла! Не верю!
— Что не могла?
Элис против воли начала плакать.
— Я же её детишек… а она… Нет, не верю!
Магесса прижалась к груди Эскеля, и тот немного растерялся. Слёзы намочили его красную куртку.
— Эти уроды пришли ко мне ночью, когда я спала! Я проснулась от удара по лицу, а на руках уже были кандалы… Где я живу, я никому не говорила, кроме Марты… Детишки у неё болеют часто, вот я и сказала… Нет, не верю!
Ведьмак вспомнил виноватое выражение лица плакавшей женщины и всё понял. Всё-таки это она помогла охотникам найти подругу. Только, может, это вышло случайно? Или охотники угрожали её детям? В любом случае оставался неизменным один факт:
— Послушай, даже если она виновата, именно благодаря ей мы успели к тебе на помощь.
Элис вытерла слёзы и опять уткнулась в куртку ведьмака, ощущая, какая приятная для кожи вибрация исходит от него.
— Какая разница… Жить мне теперь как? Зачем? Как людям верить?
За взрослыми наблюдала Пантея, которая прижимала к груди статуэтку эльфа. Как бы помочь? Ей вспомнился давний рассказ мамы о том, как она танцевала, чтобы приободрить солдат. Она отвлекла их, и им стало легче. Точно, надо помочь девушке отвлечься!
Девочка подошла к Элис и протянула статуэтку.
— Элис, посмотри, пожалуйста! Эскель говорит, что это заколдованный эльф! Можно ли его расколдовать?
— Паня, давай потом, — деликатно сказал Эскель.
Пантея посмотрела на него с некоторым удивлением. Как он её назвал?
Девушка вытерла слёзы и аккуратно взяла статуэтку из рук девочки. После тщательного осмотра Элис, шмыгнув, выдохнула:
— Ого, артефактная компрессия. Я про неё только в учебниках читала!
— Значит, расколдовать нельзя? — поинтересовался ведьмак.
— Нет, почему… Просто я никогда раньше этого не делала… Мне надо подготовиться, вспомнить теорию. Девочка, читать умеешь?
Пантея кивнула.
— Посмотри, пожалуйста, в подвале книгу о метаморфозах: там должна быть глава про артефактную компрессию. А я… поесть, что ли? … Тут надо много сил.
«Вот это другое дело!» — довольно подумал про себя Эскель.
Подготовка к ритуалу заняла несколько дней. Ведьмак и Пантея помогли магессе изготовить нужные предметы, а потом ловили в подвале мышей, чтобы Элис потренировалась накладывать и снимать компрессию. Две мыши процесс обратного превращения не пережили, у одной получился сильный вывих задних лап. Магичка ругалась, швыряла ритуальные подсвечники об стену, но брала себя в руки и продолжала работу над заклинанием. В конце концов мыши стали возвращаться к жизни нормально, и можно было приступить к работе над статуэткой.
Элис была взволнована.
— Всё получится! — неуклюже подбадривал её ведьмак.
— Может быть и нет. Заклинание было наложено очень давно, я даже точно не скажу, сколько лет назад. Метод, который я буду использовать, более современный. Не навредит ли это эльфу? И потом, последствия декомпрессии могут быть самыми разными. Может, он не проживёт долго…
Эскель, чувствуя себя немного неловко рядом с такой образованной дамой, подумал и сказал:
— По крайней мере, мы попытаемся вернуть его к жизни.
Пантея уселась на пол неподалеку и стала жадно наблюдать за каждым движением магессы: она впервые видела мага за работой. Как девушка зажигала свечи, как расставляла треножники, как размещала в них прозрачные гранёные кристаллы — всё было очень плавно и красиво. Эскель тоже залюбовался. «Вот почему Геральт предпочитает магичек», — подумалось ему.
Вспышка магического света — и что-то очень тяжёлое с шорохом рухнуло на пол в центре пентаграммы. Элис, тяжело дыша, присела на кровать, а Эскель помог подняться расколдованному эльфу, на котором были старинные длинные одежды. Тот долго пытался проморгаться и закрывал острые уши руками, потому что ему казалось, что звуки стократно усилились. Ведьмак усадил его на скамью, Пантея из любопытства присела рядышком.
Эльф осмотрелся и в растерянности начал чесать лицо и руки. Девочка посмотрела на Элис, и та ответила:
— После декомпрессии такое бывает: кожа растягивается.
— Ты молодец, Элис! — похвалила её Паня.
Эльф молчал, прислушиваясь к своему организму. Эскель решил начать диалог:
— Приветствуем! Ты как?
Пленник артефактной компрессии внимательно вслушался в его речь, но не ответил. Элис догадалась, почему, и обратилась к эльфу иначе:
— Ceádmil!
— Cead, beanna… — ответил ей эльф, и глаза его оживились.
— Que suecc’s?
— Точно, Старшая Речь! — хлопнул себя по лбу Эскель. — Никогда не был в ней силён.
Элис задала эльфу ещё несколько вопросов, которые ни ведьмак, ни Пантея не поняли. Эльф отвечал и то становился грустным, то недоумевал. Особенно погрузился он в мысли от последней реплики магессы.
Потом девушка перевела разговор:
— Его зовут A’rsa, в переводе со Старшей Речи это значит «древний». Он сказал, что смертельно болен, поэтому сам попросил своего ученика превратить его в статуэтку. Он надеялся, что его расколдуют, когда найдут лекарство от болезни. Только, видно, что-то с учеником случилось: А’рса пробыл в виде статуэтки двести пятьдесят три года.
— Сколько?! — воскликнула Пантея.
— Примерно так же он удивился, когда я сказала ему, какой сейчас год. До сих пор — видите — сидит не свой.
— Сказали бы мне такое, я бы тоже так сидел, — с пониманием сказал Эскель. — А вылечить его можно?
— Можно. Я читала, что в древности была такая болезнь, при которой начинала сворачиваться кровь. Можно сказать, что это профессиональное заболевание: им часто страдали маги. Бороться с этим недугом научились уже давно.