Ламберт помолчал.
— Нет, ***, Геральт точно не мог так поступить. Он не крыса.
— Девчонка, говорю тебе, похож-жа на того темерца.
— А ты, ***, великий портретист, что у тебя на лица такая память? Зачем ты вообще взял её сюда? — гость кивнул в сторону комнаты девочки. — Зачем ты её, ***, мечом учишь махать?
— А чему я её, ***, ещё могу научить? Крес-стиком вышивать? Или пис-сать стишки, как Лютик? — язык начинал не слушаться Эскеля, особенно на звуке «с».
— Мало тебе Дейдра рожу разукрасила? Ничему ты, ***, не учишься!
— Характер у неё тот ещ-щё, но это не Дейдра.
— Всё одно не место ей здесь.
— Думаешь, не з-знаю? Пробовал я её в с-семью отдать — с-сама не идёт. Увяз-залась. Всё за отца хочет отомс-стить. Да и чего там… — Эскель немного помолчал. — Знаешь, я с-своей жизнью доволен, а вот душа вс-сё чего-то просила. Теперь з-знаю: чтобы рядом был кто-то, кого ты… — ведьмак не удержался и икнул, — можешь чему-то научить. Передать с-свой, ***, опыт. Когда тебя в крепос-сти кто-то ждёт и улыбаетс-ся… ***, прос-сто тому, что ты приш-шёл! ***, я и не знал, что это здорово!
— Нюни ты распустил, вот что я тебе скажу.
— Вот чего ты таким зас-сранцем на свет уродился? — Эскель насупился и опустил хмельную голову. — Я тут душ-шу выворачиваю, а ты в неё харкаеш-шь!
— О тебе, дурак, беспокоюсь: эмоции до добра ни одного, ***, ведьмака не доводили! Почему наш старик учил нас, что путь ведьмака — путь одиночества? Да потому что когда привязываешься к кому-нибудь, делаешься уязвимым! А какой, ***, прок в уязвимом ведьмаке? Никакой, ***! — Ламберт приостановил свою сердитую речь, чтобы перевести дух. — Слишком ты к ней привязываешься. Завязывай, ***, с этим. Вот попомни моё слово! — он быстро постучал по крышке стола. — Кинешься её защищать — сам, ***, сдохнешь.
— Один х-хрен помирать, — Эскель махнул рукой. — А у неё вс-сё равно никого нет, никому не нуж-жна она. Вот вырас-стет — будет с-сама о с-себе заботиться.
— В папочку решил поиграть? Ну-ну. Превратил, ***, Каэр Морхен в дом для сирых и убогих!
— Кс-стати, о с-сирых и убогих. С-сам-то чего сюда заехал?
— Да так… — Ламберт криво ухмыльнулся. — Пришлось срочно свалить из одного города.
— Куда ты опять вмаз-зался уже…
— Долго рассказывать. А если кратко — пустил одному ублюдку кровь, а он, ***, правая рука местного главаря бандитов. Как из города ушёл — сам, ***, не знаю: из каждого куста, ***, нападали! Зиму здесь перекантуюсь, а там — хоть в Зерриканию.
— М-да… — протянул Эскель и подавил подкатившую отрыжку. — Фух, что-то я с-сегодня нализался. Пойду-ка я с-спать. И тебе с-советую.
========== Северное сияние ==========
Эскелю редко снились сны, но сегодня он видел пещеру, где проходили Испытания Медальона все юные ведьмаки. Во сне они были вдвоём с Геральтом, совсем мальчишками. Они с лёгкостью проходили полосу препятствий. Миновали спящего Старого Грота. Добежали до Круга Стихий, и медальон стал приятно вибрировать на шее. Только, перебегая обратно по бревну, служившему мостом между двумя выступами пещеры, Эскель вдруг поскользнулся и упал с большой высоты. Геральт поспешил к товарищу и стал трясти его, приводя в чувство:
— Эскель! Эскель!
Голос постепенно нарастал, и это был уже не голос Геральта. Медальон на шее дёргался в самом деле.
— Эскель! Эскель! Проснись!
Ведьмак открыл один глаз. Перед ним стояла обеспокоенная Пантея в ночной рубашке и штанишках.
— Что?
— На улице какой-то гул стоит уже с полчаса, а на небе сполохи разных цветов.
— Мы на севере Синих Гор, — успокоившись, ведьмак приложил голову на подушку и стал снова проваливаться в сон. — Это Северное сияние. Здесь такое бывает.
— И оно всегда гудит?
Гудит? Эскель уже бодро открыл глаза, вылез из-под шкуры, накрыл ей девочку, и вместе они вышли на балкон.
Стоял отрезвляющий морозец, небо на одном участке было озарено красивыми пятнами всех цветов радуги, но на Северное сияние это не походило: цвета были слишком яркие. Гул тоже был необычным. Эскель даже с помощью чутья не смог определить, исходит он от гор или от земли. Ясно было только, что он порождён магией: кулон на груди ведьмака вибрировал как бешеный. Хоть ведьмак и был ещё пьян, ему это не мерещилось.
Пока Эскель размышлял над магическим явлением, Пантея, внимательно наблюдая за сполохами, сказала:
— Эскель, ты заметил? Гул разный: он высокий, когда появляются красные и оранжевые пятна, и низкий — когда синие и фиолетовые…
Ведьмака пронзило полустёртое воспоминание о сумасшедшем маге в Калькаре. Заставит цвета кричать… Эскель прикинул по сторонам света и определил, что небо горит разными цветами только на юго-западе от Синих Гор, как раз в направлении Калькара. Стало не по себе.
— Бред… Он в самом деле смог это сделать?
— Кто?
— Помнишь, в Калькаре… Ну, где мы убили риггера. На площади кричал сумасшедший маг. Он поймал меня потом, когда я шёл в канализацию. Говорил какой-то бред про Сопряжение сфер и про то, что заставит цвета кричать.
— А, Гинэль! Его звали Гинэль, помню. Я же тогда за тобой увязалась. Пока ты отвлёкся на него, я спряталась в кустах и слышала разговор. Точно, как я сразу не вспомнила! А ведь всё точно так, как он говорил.
— Имени я не запомнил.
— Я тогда ещё подумала, что оно похоже на эльфское, а маг — не эльф.
Некоторое время ведьмак и девочка помолчали.
— Он просил найти его через полтора года.
— Если не откладывать, будем в Калькаре даже недели через три, — продолжил Эскель. — Неужели придётся ехать? Неужели всё, что он говорил на площади, правда? Нет, быть не может: не может быть так, чтобы другие маги не знали о грядущем Сопряжении сфер. Впрочем, их и осталось-то…
— Надо у А’рсы спросить! Он же маг.
— Верно. Утром обсудим.
— Что здесь, ***, происходит такое? — выругался подошедший сзади Ламберт и уставился на цветные вспышки.
Эскель вкратце рассказал ему о случае в Калькаре.
— Что думаешь?
— Совпадение, — заключил тот. — Хотя… Медальон, ***, дёргается так, что аж разбудил. *** его знает.
— Ты хоть при ребёнке-то не ругайся!
— ***, я теперь рядом с ней должен, как придворный бард, стихами говорить?
Через минуту к ним подошёл и А’рса, который тоже проснулся, почувствовав мощную магическую вспышку. Все сразу обступили его с вопросами.
— А’рса, не чувствуешь… каких-то изменений в магии? Ну, вообще, в целом?
Послушав Эскеля, эльф некоторое время подбирал слова, чтобы выразить свою мысль, но так и не нашёл.
— Что может быть причиной вот этого сияния?
— Заклинание. Не здесь. Исток там, — маг указал на юго-запад, подтвердив прикидку Эскеля. — Очень сильный заклинание. Я бы смотрел…
— Посмотрел на его источник?
— Так.
— А мне с вами можно? — спросила Пантея с горящими глазами.
— Зимой в дорогу — вы, ***, спятили? — осёк их Ламберт.
«Заказов в дороге не возьмёшь, а деньги Гюнтера приберечь бы…» — подумал Эскель и вздохнул.
Тут он посмотрел на мага, которого, кажется, посетила умная идея. А’рса будто понял его.
— Телепортация?
— Именно! Но хватит ли у тебя сил?
— Нет. Два человека, не больше.
— Ламберт, присмотришь за Паней, пока мы мотнёмся туда-обратно?
— Я в няньки не нанимался.
— Я сама за собой посмотрю, не маленькая. Эх, ну почему мне нельзя…
========== По следу волка ==========
— Уважаемый, не покажете, где тут лечебница для умалишённых?
Эскель и А’рса не очень хорошо знали город и спрашивали прохожих, но показывать им дорогу особо не спешили: осматривали с подозрением, просто проходили мимо или начинали шутить по поводу эльфов и ведьмаков. Маг смотрел на горе-шутников со снисходительным презрением, как обычно люди смотрят на мелкое насекомое. Ведьмак, привыкший к подобным оскорблениям и шуткам, пропускал всё мимо ушей и искал нового человека, который бы им помог.