— Так не бывает, — вынес свой вердикт маг.
Девочка села рядом с зеркалом и посмотрела на мальчика:
— Что мне им сказать, чтобы они поверили? — тут ей пришла мысль. — Слушай, а как выглядел Весемир? Сможешь его описать?
— Разумеется, — ответил житель зазеркалья. — Нос картошкой, часто красный, но не из-за пьянства. Волосы до плеч, седые такие. Усы у него такие, что вниз вот свисают, а бороды нет. Она совсем маленькая — колышком под нижней губой… — тут мальчик запнулся и посмотрел на Пантею. — Погоди… а почему ты спрашиваешь «выглядел»?
Пантея передала Эскелю и эльфу всё в точности. Ведьмак удивился и задумался: она сама никогда не видела Весемира, а описание его дала довольно точное. Только тот, кто видел наставника вживую, мог его так описать.
— Всё так, — подтвердил Эскель. — Только Весемира уже давно нет в живых.
Мальчик в зеркале растерялся:
— Погодите, как это? Это сколько же я сижу здесь?
— Видно, давно, — ответила ему Пантея.
— Весемир не рассказывал мне о том, что кто-то когда-нибудь сбегал со стола при Испытании Травами, — сказал ведьмак.
— Что это значит? — спросила девочка, хотя её уже посетила догадка.
— Мальчики или становились ведьмаками, или умирали.
— Как это никто не сбегал? — возмутился мальчишка и стукнул себя в грудь. — Вот же я!
Пантея посмотрела на него с сожалением.
— Мне жаль, но ты не сбежал тогда… Ты… умер.
— Что за чушь ты несёшь! — мальчик начал сердиться и стучать по зеркалу изнутри. — Выпустите вы меня, в конце концов, или нет?
— Это призрак, — сказала ведьмачка, глядя Эскелю в глаза. — И он не верит, что мёртв.
— Я бы почувствовал его присутствие, — возразил ведьмак и погладил подбородок. — Даже если это морок, на что намекают мотыльки, я его не могу видеть. Разве только под отваром сивушки, которая давно уже нигде не растёт. Почему тогда его видишь ты, Пань?
А’рса ходил по комнате задумчивый и вдруг обратил лицо к товарищам.
— Мысль. Если Третье Сопряжение сфер быть, Пантея стала ведьмак после него. Она мочь видеть иначе.
— Не понимаю… — признался Эскель.
— Ты видеть призрака, но призрак может быть разный. Может, она видеть другой призрак, который ты не мочь видеть.
— Ох, чем дальше в лес…
Ведьмак вспомнил о странном поведении жителей Калькара после смерти Гинэля. Что если они с А’рсой просто были неспособны видеть то, что повлияло так на людей?
— Эскель, а как ты расколдовывал призраков? — спросила девочка, отвлекая от воспоминаний.
— Мне часто помогали их вещи. Призраки привязываются к местам, где лежит что-то дорогое для них. Или их держит какое-нибудь незавершённое дело.
— Какой незавершённое дело может быть у мальчик… — сказал маг. — Разве пожить не успел.
— У тебя осталась здесь какая-нибудь твоя вещь? — спросила ведьмачка мальчика.
Тот помотал головой.
— Меня Весемир забрал от папки, как я был, — без всего. Мне папка даже мой любимый деревянный меч не дал с собой взять, — сказав это, мальчик надул губы. — Первым делом, как вернусь, дам ему по шапке!
Несколько дней ходила Паня в комнату и разговаривала с зеркалом. Ей приходили в голову разные идеи, что конкретно может держать мальчика на земле, но ни одна из них самим жителем зазеркалья не подтвердилась. Тогда, рассердившись, девочка решила просто разбить зеркало. Почему бы и нет? Если не будет стекла, мальчик сможет уйти.
Только мальчик не ушёл: зеркало не поддалось ни кулаку, ни ножке стола, ни даже камню, который, давно упав с потолка, лежал в углу. Пантея рассказала об этом Эскелю, и тот заключил, ещё раз осмотрев зеркало:
— Значит, дело в самом мальчике. Скорее, это он держит зеркало, а не оно его: иначе бы оно разбилось. Спроси у него, не обижал ли он кого, когда уходил? Только чтобы честно ответил!
Мальчик сказал Пантее, что это не он, а его обидели: он в ведьмаки не напрашивался, тем более отдал его Весемиру родной отец. А сам он никого не обижал, даже Боженку, с которой играл всё время, — и не глядел, что она девчонка!
Пленник зеркала присел на корточки и улыбнулся, вспомнив про Боженку. Когда его забирали, она вышла его провожать, дала ему на дорогу пирожка и напиться воды из кувшина. Ему это так понравилось, что захотелось совершить для неё какое-нибудь самое настоящее геройство. Поэтому, уходя, он вскинул нос и браво пообещал вернуться в деревню уже знаменитым ведьмаком и с головой водяной бабы, из-за которой никого не пускали купаться ночью на реку. Боженка поставила кувшин на колодец и долго потом махала ему вслед.
Всё это мальчик и рассказал Пантее, а та — Эскелю.
Ведьмак, почесав шрам на щеке, изрёк:
— Сдаётся мне, вот это и есть незавершённое дело призрака. Он обещал стать ведьмаком и убить чудовище, а сам не перенёс Испытания Травами. Только, выходит, если дело не завершено, то потому, что тот, кому его обещали, до сих пор ждёт.
— Столько лет? … — глаза Пантеи погрустнели: она представила себе, каково это — бесплодно ждать столько лет.
— Пань, спроси его, в какой деревне он жил.
Получив через ведьмачку ответ, что деревушка находится к югу от Венгерберга, Эскель пообещал отправиться туда немедленно.
Кот, который дремал на коленях немолодой, но хорошо сохранившейся лицом женщины, поднял голову, зашипел и спрыгнул с колен.
Со стороны дороги, называемой местными «городской», из вересковых зарослей приближалась высокая мужская фигура с двумя мечами за спиной. Женщина, вцепившись взглядом в фигуру, медленно поднялась с завалинки. Её лицо выражало то радость, то сомнение так же быстро, как весной прыгают солнечные зайчики по траве. Окончательно улыбнувшись, она подошла к колодцу, на котором стоял старый кувшин, и зачерпнула им из ведра воды.
Ведьмак шёл к ней, неся в правой руке голову водяной бабы. Вокруг стали собираться деревенские люди, которые считали женщину сумасшедшей: она всем говорила, что ждёт какого-то ведьмака, и не выходила замуж, хотя к ней сватались трижды.
Женщина без слов протянула ему кувшин с водой. Так же, без слов, ведьмак положил голову старой водяной бабы у её ног и принял кувшин. Пока он пил студёную воду, женщина внимательно рассмотрела его, и вокруг её погрустневших глаз мгновенно залегли морщинки.
— Ты всё поняла… — кивнув, сказал гость. — Я выполнил его обещание. Но самого его не жди. Не вернётся он.
Женщина вытерла рукой слезу, побежавшую по морщинкам, и смиренно кивнула в ответ головой. Эскель отдал кувшин хозяйке и поклонился ей в пояс.
Уходил он в гробовой тишине: никто из деревенских жителей не проронил ни звука, поняв, что сейчас завершилась многолетняя печальная история.
Грустные глаза женщины не выходили из головы ведьмака до самого его возвращения в родную крепость.
После этого зеркало в Каэр Морхене разбилось легко. И все, кто присутствовал в этот момент в комнате, готовы были поклясться, что услышали в дребезге осколков настоящий выдох облегчения.
========== Видимо-невидимо ==========
Улучшения «старых» ведьмаков отложили на зиму: пришлось срочно ремонтировать отвалившийся кусок стены крепости.
Эскель и Ламберт перенесли трансформации получше, чем Пантея, хотя бы потому, что их не пришлось возвращать с того света. Эскель пошёл первым, так как телосложением был покрепче, и если бы что-то пошло не так, то у него было бы больше шансов выжить, а у А’рсы появилась бы возможность исправить ошибки. Впрочем, маг, учтя оплошности с Пантеей, теперь всё рассчитал с пропорциями точно.
И всё же ведьмаки некоторое время котырялись в кроватях. Ламберт почти беспробудно проспал около пяти суток без пищи, из-за чего ещё больше осунулся на лицо. Эскель спал меньше и то матерился во сне, как краснолюд, то напевал кусочек песни: