— Ваше Величество… раз я не прошла Вашу проверку на Преданность, не лучше ли мне вернуться домой?
Екатерина Великая поворачивается к племяннице и смеется:
— Не бойся, я уж давно не придаю никакого значения ни «Чести», ни «Верности». Это у нас в Германии они чего-то, да — стоят. Здесь в России меня предавали и продавали на каждом шагу, на каждом углу, — оптом и в розницу.
Государыня возвращается в кресло, грузно опускается вглубь его и видно, что алкоголь, «выйдя из головы», ударил ей в ноги. В глазах ее больше соображения и здравого смысла, но они теперь закрываются под грузом выпитого. Она хрипло шепчет:
— Не верю я людям «преданным». «Преданность» — одного корня с «предательством». Это же — не случайно… Этакие на манер флюгера — дунуло и они опять по ветру. Я ненавижу людей лояльных и преданных.
Что же до прочих, — пусть и дерзят, лишь бы писем моих не читали….
Девушка слушает Государыню, раскрыв рот, а потом спрашивает:
— Что же нужно мне для того, чтоб заслужить вашу дружбу?
— А ничего мне не нужно. Ты не мужик, а — девица, так что плевать на твой вид. Весу никакого ты не имеешь и мне тебя не обхаживать, так что мне все равно — с кем ты. А во всем остальном…
Дело простое. Нет меня и тебе в пять минут скрутят голову. За то, что я твоя тетка. За то, что не могут они на мне отыграться — тебя вздернут на дыбу. А ты — жилистая. Долго будешь висеть. Я знаю…
А в этих подвалах болтаться не след. В конце — все гадят, да писаются и говорят на себя. И еще… Баб в конце… Верней, в конце — они сами на все согласные.
Ты не поверишь сколько лакеев хочет спробовать графиню, иль баронессу… Скоты — они все такие.
Если я сдохну, а ты не успеешь в силу войти — держи яд при себе. Как родная тетка советую…
Государыня долго смотрит на матушку, с какой-то видимой грустью проводит рукой по голове фойермейстера, ласкает ей волосы и бормочет:
— Я уже довольно стара, чтобы разучиться верить в людей. И я не верю ни в идеалы, ни в общие ценности. Я верю лишь в Кровь. Мою с тобой Кровь. И еще — Интерес. Личный, шкурный твой Интерес. Если я найду чем купить человека, я доверюсь ему больше и подпущу много ближе, чем преданного дурака. Ты меня понимаешь?
Матушка улыбается:
— Тогда нам не повезло. Деньги мне не нужны, Карьере в Науке цари не подмога, если что — поеду в Европу, — с такой Кровью, как у меня, найду себе угол в любом нужном гетто. Выходит, — мне и кольцо негде продеть.
— Какое кольцо?
— Ну, такое вот — в нос, — вроде бычьего.
Тут уж Государыня изволит смеяться так долго и так заразительно, что и матушка невольно поддается этой странной веселости. А потом Ее Величество вдруг перестает смеяться, цепко хватает еще улыбающуюся племянницу за плечо и та в ужасе отшатывается, как будто видит перед собой — привидение. А тетка шипит прямо в ухо:
— Да нет же, дурочка. Запомни первое правило Софьи Фредерики Шарлотты фон Шеллинг, — даже и не думай встречаться с быком, не продев ему в нос кольца. Ты у меня вот где сидишь, — на миг Государыня стискивает матушке горло железной рукой, и сразу же отпускает, — что захочу, то с тобой и сделаю. Знаешь, где у тебя кольцо? — тетка внезапно хватает племянницу за другое место, опять на миг стискивает и сразу же отпускает, — Тебе хочется замуж. Тебе нужен дом, семья, детишки, не век же тебе нюхать все эти мерзкие запахи?!
Так вот, — заруби себе на носу — я дам тебе мужа. Богатого, родовитого, так что все твои подружки на тебя обзавидуются. Дам! Может быть… На колени, сука…
Девушка в офицерском мундире, которая в эти минуты уже вскочила со своего места и отчаянно отдирает от себя руки тетки своей, вдруг обмякает, обхватывает Государыню и медленно сползает бесформенным кулем по тетке на пол. Обнимает царице колени, и, закусив губы, смотрит на родственницу снизу вверх. А та из своего кресла чуть наклоняется и по-матерински целует девушку в лоб. Затем вдруг зевает, достает из складок платья тонкий стилет, и, подавая его племяннице, говорит сонным голосом:
— Постереги меня. До личной охраны мне не дойти, а тут… Я недолго…
Племянница растерянно теребит сонную тетку, с ужасом говоря:
— Здесь нельзя. Здесь же — запахи! Пойдемте на воздух, ведь надышитесь здесь всякой гадости!
Тетка на миг приоткрывает глаза, строго грозит моей матушке и назидательно, с трудом ворочая неподатливым языком, выговаривает:
— Никогда не спи вне закрытого помещения. Уж лучше я у тебя тут надышусь, чем там — проснусь с дырой в голове!
Да, и напомни мне завтра — снять с тебя мерку. Есть у меня портной — чистый кудесник. От Бога кузнец — даром, что крепостной.