— Это твой приказ?" — я отрицательно покачал головой.
Тут все приободрились, ибо боялись они лишь меня и послушали бы только моего слова и кто-то сказал:
— Государь это так не оставит.
Кто-то отвечал ему:
— Сие — дурная примета.
Его тут же перебили:
— Веревки были нарочно перетерты…
По-моему Орлов сразу обиделся:
— Я сам их проверял! Все было в порядке, да и вы посмотрите, веревки-то новые!
Я не мог больше слушать. Я ощущал себя Лотом среди Содома, а ясная Воля Господа Моего не позволяла мне наставить их на путь Истинный. Поэтому я, по образу и подобию Лота, тронул поводья моего коня и лошадь моя медленно вынесла меня из круга спорящих. Я поехал потихоньку с проклятого места, не останавливаясь, и не оборачиваясь. (Что тоже было доложено Государю.)
Где-то уже за моей спиной, кто-то подскакал к спорящим и что-то спросил, а ему уже с досадой выкрикнули из толпы:
— Да — вешайте, вешайте!
Дело ведь не в Орлове, иль юном Кутузове. Короля играет свита, а кто там вокруг?
В России моей бабушки на одного дворянина приходилось восемь тысяч лиц прочих сословий. Это даже не каста, — это тончайшая пленка сливок на огромном кувшине с молоком и сывороткой.
А вот теперь представьте себе, что кувшин взболтан, а потом сплеснут на добрую четверть!
Вы не представляете, что тут творилось. На Войну поднимались целыми фамилиями — от мала до велика. Шли от древних старцев, до — зеленых мальцов! Потому и Война — Отечественная, что всем миром ломали хребет якобинской гадине!
Ломали… По данным на 1818 год на одного русского дворянина пришлось — сорок тысяч лиц прочих сословий. Даже если вообразить, что мы вообще не потеряли ни одного мужика, — это значит, что мы положили четверых дворян из пяти… Это значит, что победу в Отечественной мы добыли, угробив верхушку нашего общества!
Богатыри — не мы… Плохая им досталась доля, — немногие вернулись с Поля. Не будь на то Господня Воля…
Но не все шли на Войну. Не все полезли подставлять свой лоб под якобинские пули. Именно они-то и оставляют потомство. Именно эта мразь и смеет теперь именоваться дворянством.
Мне говорят: "потерянное поколение". Мне говорят: "лишние люди"! Черта с два — это не люди. Дети нормальных родителей не могли рождаться меж 1812 и 1816 годами! А так как многие не вернулись, а вдовы их ушли в монастырь — бери шире: любой ребенок, родившийся меж 1811 и 1821 годом, несет в жилах "дурную кровь.
Вот оно, ваше "потерянное поколение". Вот они, все эти ваши Онегины да Печорины! От осины не родятся апельсины!
Я так говорю, ибо сам пережил нечто подобное. Дуэль с Яновским была предпоследней дуэлью в жизни моей. Вплоть до сего дня — более никто никуда меня не зовет. Я же вызвал одну сволочь — некоего шотландца по имени Джордж Клермонт.
Сей негодяй соблазнил кузину — дочь родной сестры Кристофера Бенкендорфа от Софьи Лизаветы Ригеман фон Левенштерн. Зная о богатстве нашей семьи, он надеялся на известные блага. Но после бегства с юной Арсеньевой он был изумлен узнать, что клан "Жеребцов" достаточно вольно относится к "постельным утехам своих жеребят", так что никто и не думал сим браком "спасать семейную Честь"!
В Германии есть обычай. Его еще называют "Кобылий день". Это день "свального греха", когда девушки сами выбирают себе кавалеров. Кроме того, — существует "Вальпургиева ночь", когда девицы ездят верхом на возлюбленных. А Бенкендорфы — потомственные "Черные Ливонские Жеребцы"!
Так уж повелось издревле, что оба сих праздника — почитаются "днями Единения нашего Дома". Со всех концов необъятной Империи в древний наш Вассерфаллен собирались все "Жеребцы да Кобылы" юного возраста, а потом…
Традиция говорит, что ни один Бенкендорф не женится, не заведя себе кучу внебрачных детей. Она же шепотком добавляет, что ни одна девица фон Бенкендорф не выходит замуж… (В народе это называется — "не нагулявшись".)
Боткины думают, что за всем этим — есть нечто рациональное. Недаром все "мужики" рода Бенкендорф растут до двух метров и рвут подковы голой рукой. Недаром все говорят, что у нас… "как у жеребца". Еще Шимон Боткин писал, что "причина сему — чересчур сильная работа "сексуальных желез", вызывающих к жизни как богатырскую силу и стати, так и чудовищное влечение к женщинам". И далее: "чувство нравственности не позволяет обращать на это внимание, но я не исключаю того, что и женщины сего рода — тоже подвержены чересчур бурному проявлению чувств и чрезмерному влечению к сильному полу, ибо причина всего — несомненно Наследственная".
Теперь вы лучше понимаете то, почему "У Государя каждую неделю была новая женщина". Иль — почему так быстро и рано "развилась" моя сестра Дашка.