Вывод остается только один: она бредит.
Единственный разумный вывод. Другие Тая не принимала в расчет.
Потрясенная этой мыслью, девушка не заметила, как незнакомец, назвавшийся Крейном, оказался рядом с ней. Буквально секунду назад он стоял возле печки, в противоположном углу комнаты, и их разделяло не менее пяти метров. А через миг оказался так близко, что она почувствовала его запах.
Крейн пах можжевельником, дубовой корой, свежевыделанной кожей и чем-то еще, что память Таи не смогла определить. Но он был очень реальным. Не похожим на плод больного воображения.
Застыв в полушаге от нее, мужчина вкрадчиво произнес:
— Хочешь сказать, ты не знаешь, кто сделал тебе ребенка?
— Нет…
— И не знаешь, почему пыталась покончить с собой?
Подчиняясь невольному порыву, Тая коснулась горла, а потом запрокинула голову, и их взгляды встретились. Его пронзительно-острый, изучающий, проникающий в самую суть, и ее — растерянный, потрясенный, но почти смирившийся с собственным сумасшествием.
Тая коротко выдохнула. Близость этого мужчины подавляла ее и смущала.
— Я не помню, — повторила, отводя взгляд.
— Не помнишь?
Она почувствовала удивление в его голосе.
— Да… Все что я помню, это как уснула у себя дома, в Строгино. И тогда еще не было… этого, — она выразительно посмотрела на свой живот.
Каждая фраза давалась ей через силу. Не так-то просто признаваться, что тебя бросил муж, что тебя предала подруга. Но Тая и не стала все рассказывать, что-то удержало ее от признания.
Зато Крейн, судя по всему, сделал собственные выводы из ее слов. Он отступил, давая ей возможность вздохнуть, но напряжение, сковавшее ее тело, даже не думало отступать.
— Что ж, — произнес он задумчиво, — ты носишь дарга, в этом я уверен так же, как в том, что я сам дёрг. Но кто отец малыша — мне не известно. Кто-то или что-то скрывает его суть.
Тая сжала пальцы в замок.
Кто из них сумасшедший: она или все-таки этот Крейн? О каких драгах он постоянно упоминает? Может, это национальное меньшинство, типа курдов? Или секта, вроде Церкви Завета или старообрядцев? Если так, то аскетичная обстановка этого дома только подтверждает правильность ее выводов.
— Простите, — она постаралась говорить медленно и спокойно, — вы не могли бы пояснить ваши слова?
Крейн выглядел ненамного старше нее собственных тридцати пяти лет, но Тая не могла обратиться к нему на «ты». Что-то останавливало каждый раз. Какое-то подспудное чувство.
Мужчина покачал головой.
— Кажется, я знаю, как ты сюда попала. Человеческие девы не приходят добровольно в Проклятые земли. Мои собратья их похищают в приграничных селениях. Думаю, тебя постигла та же участь, — он зло усмехнулся. — И думаю, что понесла ты тоже не по своей воле.
От этих слов сердце Таи болезненно сжалось. Она в защитном жесте прикрыла живот. По своей — не по своей, какая разница, если она столько слез пролила, мечтая о ребенке? К тому же, если что-то плохое и было, она все равно не помнит.
Но желание добраться до истины, заставило задать новый вопрос:
— Хотите сказать, меня изнасиловали?
— Это можешь знать только ты, — он пожал плечами. — Я лишь предполагаю. Но если твой ребенок зачат добровольно, скажи, зачем ты сбежала от его отца и пыталась покончить с собой?
Тая пыталась напрячь память, но вместо воспоминаний в висках возникло неприятное давление.
— Не знаю… Может, он сам меня выгнал?
— Нет. Невозможно. Ни один дёрг не отпустит женщину, которая носит его дитя. Я не смог проникнуть глубже первых слоев ауры и распознать, к какой семье принадлежит младенец. Но одно могу сказать точно: отец придет, чтобы вернуть ребенка себе.
По телу Таи пробежали мурашки.
Кем бы ни был отец ребенка, встречаться с ним желания не возникло. Наоборот, Таю охватило странное чувство: одна лишь мысль о неведомом мужчине вызвала сумятицу в ее голове. Она не знала кто он, не помнила, и при этом боялась его. Этот страх был рожден не разумом, а инстинктом, и сидел слишком глубоко, чтобы она могла найти ему рациональное объяснение.
— Хорошо… Допустим… — Она потерла виски. Неприятное давление усилилось, будто вокруг ее головы сжимался железный обруч. — Я действительно не помню, как и от кого забеременела, так что ваша версия имеет право на жизнь. Но вы можете перестать говорить метафорами и внятно объяснить, в какой области мы находимся и как далеко от Москвы?
Его глаза сузились.
— Женщина, я выражаюсь достаточно внятно. Мы находимся за Сумеречной грядой, на землях Обсидианового клана. Или Проклятых землях, как их еще называют. По ту сторону гор — Драконья империя, на юге — только голые скалы и каньоны, наполненные кипящей водой из подземных гейзеров. На востоке находятся стойбища орков.