Во-вторых — её, Софию, всё ещё не убили. Хор мог запросто приказать Александру избавиться от неё, и привязать контракт призыва к Томе. Раз этого не произошло — значит Хор по какой-то причине видит выгоду в сохранении жизни Софии. Или, как минимум, не видит выгоду в её смерти. Хотелось бы верить, что это как раз из-за герцогского камня и земель…
«Вот бы был способ узнать…» — думала София, глядя себе под ноги, чтобы не запнуться на крутом спуске.
И вдруг, до девушки кое-что дошло. У неё есть способ… Она ведь может помолиться Хору! Не факт, что сработает… Скорее всего не сработает — обычно боги напрямую говорят только с очень верными и старыми последователями, и обладателями специальных классов типа «оракула». Но попробовать-то можно. От попытки она ничего не теряет…
Они с Александром и Томой спустились в лагерь. София попросила небольшой отдых, закрыла глаза, и мысленно сказала:
«Хор, если ты слышишь меня… Умоляю, скажи, нужна ли я тебе, и если да, то для чего?»
Вряд ли это сошло бы за молитву, но даже почитаемой на родине светлой четвёрке София толком не умела молиться, к Хору же девушка и вовсе не знала, как подступиться, поэтому просто была максимально искренней.
К огромному удивлению девушки, ей ответили. В голове Софии зазвучали сменяющие друг друга голоса.
— Мы используем… Любой доступный ресурс… Ты хочешь свободы? Хочешь… Мести? Ты можешь… их получить. Но придётся поработать…
«Я готова,» — ответила София.
— Нет… Ты совсем не готова… Но времени на подготовку у тебя уже не хватит…
Глава 21. Заслуженная свобода
Наши палатки и запасы жратвы успешно растащили, пока мы пропадали в подземелье. Ну, учитывая, что мы отсутствовали неделю — логично. Но махать на это рукой я всё равно не стал, и потребовал у авантюристов в лагере компенсацию.
Сначала мне начали вешать на уши лапшу про то, что ребята, забравшие наше добро, уже ушли… А потом я немножко надавил на окружающих аурой силы.
Самую малость. Процентов так на десять от того, что могу изобразить, если реально напрягусь.
И как-то сразу выяснилось что тут есть лишние припасы и палатки и конечно будет совершенно не западло их отдать таким прекрасным людям угодившим в странную временную аномалию…
Сильным быть хорошо. Сильным быть приятно. Если так подумать… Ну, неудачником в прошлой жизни я бы себя не назвал. Но всё же я был очень далёк от того, чтобы при малейшем давлении с моей стороны окружающие начинали суетиться, бегать кругами и заглядывать мне в рот, желая угодить. Осознание возможности так влиять на людей опьяняет похлеще любого алкоголя. Может, как-то так и становятся одержимыми властью психопатами? Это чувство — оно реально как наркотик.
Если поймаю себя на том, что пользуюсь этой хернёй без необходимости — мизинец себе отрублю. И я сейчас абсолютно серьёзно. Такие позывы нужно контролировать и держать в узде.
Мы немного передохнули в лагере, поели, и после этого попёрлись обратно в город через леса. Хор на мои запросы не отвечал. Видимо пока я не убью этого «Бэроуза Гандэза», про информацию от бога можно забыть. Ну да ладно, кем бы ни был этот хрен, я его прикончу. Может, не сразу, но у меня полмиллиона опыта свободно — точно хватит заткнуть любые свои слабые стороны для заказного убийства-то. Если только цель не какой-нибудь супербогатый хрен с охраной из пацанов уровня «алмазных» авантюристов. Но, думаю, даже если так — я всё равно справлюсь. Только надо будет освоить весь опыт…
В приграничном городке, из которого мы уходили на кач, даже не стали задерживаться. Я решил, что светиться здесь с крупной добычей (а по меркам местных данжей мы просто охренеть какой джекпот вынесли) не стоит. Всё-таки мы ещё довольно близко к родине Софии (как её королевство, кстати, называется? Так и не узнал.) и если нас и будут искать в Санаске, то начнут отсюда. Так что лучше оставлять местным поменьше поводов нас запомнить.
К счастью, артефакты после выхода из подземелья, Система не подсвечивала. Это правда осложняло их продажу — покупатель должен был прогнать предметы через опознавательное заклинание или воспользоваться идентифицируемым заклинанием. Но как минимум никто не мог сходу сказать, что мы тащим на себе именно артефакты, причем не самые слабые, а не просто одежду и украшения.