— Ещё он излечивает любые раны! — поспешно добавил Пак. — Эликсир может вернуть умирающего с порога смерти, каким бы тяжелым ни было его состояние.
Не менее бесполезная для меня особенность. Но, может быть, она пригодится в дальнейшем.
Я собирался расколоть Орден Алого Пламени и утопить его в междоусобной войне, — а на войне людей часто ранят. Чем реже будут убивать моих будущих сторонников-марионеток, тем реже я столкнусь с необходимостью лично выступать против обладающих огненным даром врагов.
Такие условия устраивали меня. Я направился к выходу из ущелья — и чуть не хлопнул себя по лбу, не пройдя и десятка шагов.
В кармане выброшенного тряпья лежала награда Титании. Я же почти позабыл о ней.
Пошарив в ручье, я вытащил из кармана лохмотьев чудом не вылетевшее яйцо; прикинул, куда его деть. Победила лень. Я решил, что проглочу артефакт в форме безликого. Одежду мой желудок не переваривал — с той же власяницей ничего не случилось.
Ничтожный шанс, что на сей раз что-то изменится, я отмёл без колебаний.
Я принял облик безликого и проглотил подарок королевы фэйри. Осознание, что что-то не так, настигло меня почти сразу.
Во всеядном желудке, который прежде без протестов принимал в себя любую заброшенную в него вещь, будь то туша мертвоплута или зачарованная рубаха, будто взорвалась сверхновая звезда. Злая, яростная энергия выплеснулась стремительным потоком. Он разделился на реки, те — на рукава, рукава истончились до золотой паутины, пылающей ослепительным светом. Каждая нить забиралась всё глубже, охватывала всё больше, проникала в укромные уголки тела и сознания, подсвечивала затаённое, спрятанное, укромное. Чистая сила жгучей волной прокатилась по колонии червей, и слабейшие моментально иссохли и осыпались на землю сероватым прахом.
Мой разум пронзали бесчисленные иглы, его окутывала серебряная пелена, испепеляли яркие всполохи — образы сменялись так быстро, что превратились в карусель, а она — в замершее изображение, в рождение и гибель Вселенной, в плоскую картинку, в жалкое подобие истины, в непонятую абстракцию и ложное представление. То был старая парадигма, сменяемая новой.
Золотая паутина уже не росла; она крепко вцепилась в мою плоть и начала впитываться в неё, растекаться пламенным каплями, утонула и растворилась в теле без следа. Но свет, принесённый ею, остался. Он перетекал от червя к червю, блеском указывал путь, горячими следами проторял дорогу пониманию.
Я очнулся в странной позе — с занесённой для следующего шага ногой. Буря разразилась и утихла за бесконечно ничтожную долю мгновения, унеся за собой открывшиеся секреты и запечатав двери познания.
Но кое-что изменилось.
Нейфила? Ты в порядке?
Она откликнулась моментально, с ноткой удивления в голосе.
«Да. Что-то не так?»
Ты почувствовала… почувствовала же?
«Что конкретно?»
Она не притворялась — действительно не понимала, с чего я вдруг так всполошился.
«Какие-то проблемы? На нас нападают? Ты что-то услышал?»
Нет-нет… Всё в порядке.
«Это самое неправдоподобное всё в порядке, что я когда-либо слышала. Серьёзно, что случилось?»
Произошедшее здорово взбудоражило меня. Затухающие воспоминания обжигали. Неясное ощущение изменений не пропадало, как его ни гони. Я проверил хранилище шаров памяти — на первый взгляд, оно не пострадало.
Едва я попытался облечь в слова недавние переживания, нахлынул зверский голод. Его суровые позывы встряхнули меня. Я поставил ногу на землю и беспечно ответил.
Кажется, проголодался. Очень сильно.
«Ах вот оно что…»
Мой ответ не убедил Нейфилу. Однако для того, чтобы развеять её тревогу, прежде всего мне требовалось самому понять, что случилось.
Ко мне приблизился Пак, в котором смущение раскрытого обманщика боролась с гневом жреца, в чьей святой обители хозяйничает еретик. Похоже, он ничего не заметил — и вряд ли был виновником загадочного события. Для проверки можно было схватить его, угрожая проглотить, если не признается, но интуиция подсказывала, что он тут ни при чём.
Тогда кто? Титания?
Всё началось, когда я закинул в пасть яйцо…
Яйцо!
Я лихорадочно пожелал выплюнуть его, и — ничего. Артефакт исчез, будто его и не существовало. Но какие последствия несла в себе его работа?