Разум, очищенный от мыслей.
Разум, совершенный в своей пустоте.
Внезапно что-то пошло не так: пустота подхватила меня, потащила за собой, как упиравшегося котёнка. Связь с реальностью становилась всё тоньше. Я затерялся в дальних закоулках собственного разума в чернильно-чёрном небытии.
В конце концов водоворот пустоты затих, верх и низ перестали сменяться в безумном хороводе.
Из черноты выступили четыре шара, большой и два маленьких, сотканные из тончайших белоснежных нитей.
Пространство стала заполнять сероватая дымка, тянувшая к шарам мглистые отростки. В особенности её заинтересовал крупный. Не удержав любопытства, я сам дотронулся до него.
Перед большим шаром возник, связанный с ним ниточкой-пуповиной, подросток лет пятнадцати.
Он был истощён, как узник концлагеря, с растрёпанными грязно-рыжими волосами, в которых белела седая прядь, и до странности пронзительными голубыми глазами. Изящными чертами лица и холёными руками он напоминал юного принца с портрета времен Ренессанса.
С одной стороны, встреча обрадовала меня. Хоть что-то понятное во всей этой неразберихе. В этом мире всё-таки водятся люди… или хотя бы их призраки.
С другой — я всё ещё не был властен над этой иллюзией. Не властен над собственным разумом. Это… злило.
Я попытался взять под контроль взбунтовавшееся сознание. Бесполезно. Подросток не желал исчезать.
Мы смотрели друг на друга целую вечность. Наконец я нарушил молчание:
Кто ты?
Его глаза расширились от изумления. Словно очнувшись, он взял меня за руку.
Его ладонь была ледяной.
«Так ты… разумен? Я Каттай из Малого Дома Ордоус, — сказал он мягким, почти детским голосом. Еще раз окинув меня взглядом, он прикусил губу. — Похоже, у меня нет выбора. Ладно. Я помогу тебе. Но прежде пообещай: ты отомстишь за меня и спасёшь Элайлу… мою сестру».
Сестру? Нет, погоди. Ты не ответил. Откуда ты взялся? Где мы? Куда я попал? Что происходит?
Парень грустно улыбнулся:
«Не знаю. Уже не знаю. Моё время вышло. Безликий начал впитывать меня. Но ты узнаешь всё, если согласишься помочь. И, наверное, ты даже сможешь… воплотиться во мне. Воспользоваться моим обликом. Понимаешь?»
Я стану человеком?
Он молча покачал головой.
«Но ты будешь похож. Внешне станешь моей копией».
Раздумывал я недолго.
Обещаю.
В конце концов, едва ли согласие с фантомом действительно принудит меня к чему-либо. А если окажется что мальчишка не порождение моей фантазии — так тому и быть, я не из тех, кто с лёгкостью забывает о клятвах.
Каттай склонил голову набок, словно прислушивался к чему-то. Потом кивнул.
«Ты не лжёшь. Да будет так».
Он задрожал, истаяв белёсым туманом, который впитался в меня. И я очнулся, насильно возвращённый в реальность.
По спине побежали мурашки — я ничего не видел. Лишь мгновение спустя я сообразил, что это не новая иллюзия. Просто стояла глубокая ночь. Я поспешно ощупал себя и с трудом удержался от радостного вопля.
Я стал человеком.
Я притворился человеком.
Копия была совершенной: исправно качали воздух лёгкие, тихо бурчал живот, бешено колотилось сердце, шумела в висках кровь. Но чутьё подсказывало, что это лишь имитация, что органы сотканы из щупалец, готовых в любую секунду поменять форму.
Тело уважения не внушало. Рёбра, туго обтянутые кожей. Впалый живот, тощие руки и ноги. Плюс человеческие глаза едва видели в темноте, отчего я чувствовал себя слепым.
Но такой облик был куда лучше прежнего. Как там его обозвал парень? Безликий?
Сонливость исчезла. Её прогнало воодушевление.
Короткая серия опытов показала, что я могу перетекать из формы чудовища в человеческую и обратно по мысленному желанию. Затем я попробовал частичную трансформацию, чтобы понять, получится ли удержать глаза монстра на человеческом черепе и сохранить ночное зрение.
Выяснилось, что неполное превращение было реально, но с оговорками. Превращались не только глаза, но и вся голова, которая оказалась слишком крупной и тяжелой для тонкой шеи Каттая. Я опасался, что резкое движение может сломать её. К тому же голова норовила превратиться обратно в человеческую.