— Вообще-то спереди, — поправляет его Гас.
Тихо сползаю по стенке, беззвучно хохоча. До того нелепая ситуация. У Гейл тоже форменная истерика, она даже всхлипывает, едва держась на стуле. Немного отсмеявшись, спрашиваю:
— Гейл? Ну зачем ты его так, а? Как он будет артефакт переноса делать в таком состоянии?
Проклятийница, успокоившаяся так же резко, растерянно запускает пятерню в волосы, и я с легкой завистью отмечаю, что ее прическа от этого совершенно не страдает. Интересно, а можно ли проклинать на что-то полезное? Возможно сделать, к примеру, «проклятие отличной учебы» или «непрерывного карьерного роста»? А что будет, если каждую волосинку проклясть мгновенным выпрямлением? Хмм. Надо подбросить Гейл эту идею.
Подруга тем временем пытается напоить водой незадачливого ведуна, снова напоровшегося на одно из ее экспериментальных проклятий. Надо сказать, то еще зрелище. Не для слабонервных.
— Это надолго? — сдавленно спрашивает Жак.
— На несколько часов, полагаю. Я никогда не делаю такие вещи постоянными, — ответ Гейл звучит не слишком уверенно.
— Зачем тебе, вообще, это понадобилось именно сегодня? — злится Жак Растерянная, как никогда, Гейл заламывает руки.
— Рыжий, ты это. прости. Сама не знаю, что нашло. Решила что-нибудь эдакое сотворить перед. перед расставанием. Головокружительное. Чтобы запомнилось.
На этом месте смеется даже Жак, впиваясь от хохота зубами в спинку дивана и пытаясь неловко утереть слезы на глазах. Выглядят его попытки нелепо и странно, отчего наш смех только получает новую подпитку.
На новый стук в дверь мы даже неспособны внятно ответить. Арес Дарро распахивает дверь сам, словно никаких защитных заклятий от охальников на ней отродясь не бывало. И первое, что он видит — рыжий затылок Жака, сидящего на диване.
— Ромпец! — вздрагивает светлый, подавив инстинктивное желание отступить на шаг. Слово незнакомое, но явно ругательное, то и йарху понятно.
— Оно самое, Дарро, что бы ты там ни выдал на своем тарабарском, — соглашается с ним Рыжий.
— Это вы его так за длинный язык покарали? — с нарочитым пониманием интересуется светлый.
— А что такое «ромпец»? — спрашивает Г ейл Мандрейдж.
— Зверек такой. Красивый, но очень опасный, — охотно отвечает ей Арес.
— Рыжий? — бросает невзначай некромант.
— Нет, белый. Пушистый и маленький, не больше ладони.
— И чем же он тогда так опасен? — не удержавшись, интересуюсь я.
— Тем, что появляется перед снежной бурей. Как вестник скорой погибели для всего живого у нее на пути.
— И где это у вас такие бури бывают? — ехидно интересуется Жак.
— Есть места, — уклончиво отвечает Арес и переходит к главному. — Я пришел, чтобы помочь вам сделать артефакт для Ирис, но прежде предлагаю позавтракать, — он бросает скептичный взгляд на затылок Рыжего.
— Страдалец, ты есть-то способен, или как? — Дарро подкалывает Жака.
— Твоими молитвами сподоблюсь как-нибудь, — огрызается тот.
Кивнув, Арес накрывает на стол одним небрежным движением руки. Перед нами словно из ниоткуда появляются три подноса. Гостиная тут же наполняется невероятными ароматами тушеного мяса, свежей выпечки, корицы, яблок и еще всякого, отчего желудок приходит в экстаз.
— Жрачка точно не из нашей столовки! — с удовольствием тянет носом ведун. — Что там? Мне покажите! — он вскакивает, но, похоже, проклятие как-то влияет на его координацию.
Парни подхватывают его, помогая удержаться на ногах — падающий Рыжий едва не оставил нас без самого чудесного в мире завтрака. Светлый ловко разворачивает стул к столу спинкой, и они все вместе усаживают на него Жака к еде лицом. Наблюдать за этими манипуляциями то еще занятие.
— А ему есть не вредно? — уточняю сквозь смех.
— Не думаю, — не слишком уверенно жмет плечами Гейл.
Она располагается рядом, чтобы помогать Рыжему питаться. Начинаю подозревать, что для нее в этом есть какое-то особенное удовольствие.
— Да ну вас! Я слишком голоден, чтобы думать о каких-то временных трудностях, — ведун, как обычно, оптимистичен.
— О трудностях будешь думать позже. Когда все переварится, — намекает Г ас. — Кстати, тебе представится уникальная возможность своими глазами наблюдать за...
Болтливого, как никогда, некроманта прерывает наш негодующий вопль, и не без помощи воздушных духов прилетают сразу две диванные подушки — от меня и от Гейл. Арес только посмеивается и улыбается особенной спокойной улыбкой, наблюдая за нами словно поживший пес за возней толстолапых щенят. С завтраком наша шумная компания разделывается в мгновение ока. Мы с Гасом шутливо сражаемся за последнюю булочку, и я побеждаю. Маленький воздушник успевает вырвать лакомство едва ли не изо рта у друга. В честь победы делюсь с некромантом половиной, и мы с хрустом впиваемся зубами в свежую выпечку.