Арес его выбор одобряет и напитывает кристалл энергией под завязку.
— Носитель не выдерживает столько светлой энергии, — морщится Жак.
Осколки трех образцов усыпали весь стол и противно хрустят под ногами. Призываю Буча и Йокко, наводя относительный порядок. Хмуро наблюдавший за этими попытками Гас предлагает:
— Есть идея! Давайте попробуем кое-что из некромантии. Если предположить, что носитель — это мертвое тело, которое нужно оживить при помощи светлой энергии, и при этом не разрушить, можно попробовать сделать вот так.
Нам удается добиться успеха, обуздав светлую магию Ареса при помощи принципов описанных некромантом техник. Но рано радуемся. Этого тоже оказалось недостаточно.
Приходится поломать голову, прежде чем мы с Гейл придумываем защитное плетение, совместив основу проклятий иссушения и мои формулы по расчету магической энергии, необходимой для переноса. Задачка оказалась не из простых, но мы справляемся.
Когда три образца готовы, Арес вызывается их испытать.
— На Ирис тренироваться не позволю. Еще угробите, а мне ничего не сделается.
Мы с ним не спорим. Особенно я, как самое заинтересованное лицо.
— Работает! — хоровой крик раздается уже глубокой ночью, когда мы, уставшие и измученные, наконец заканчиваем с артефактом переноса.
После Ареса, амулет испытывает некромант. Г ас предварительно уходит к себе в комнату, а через несколько минут появляется в нашей гостиной, ослепленно моргая и морщась.
— Гейл... Мы это сделали! — орет Жак Даманн и крепко целует проклятийницу прямо в губы при всех.
Ошалевшие от успеха, мы обнимаемся, делимся впечатлениями, галдим, пока во внезапно наступившей тишине не раздается негромкий храп — то Рыжий с блаженной улыбкой на лице засыпает прямо на слишком маленьком для него диване. Согнутые колени трогательно свисают над краем, а под голову он, совсем по-детски, подкладывает сложенные вместе ладони.
Решив последовать его примеру, прощаемся и разбредаемся по комнатам. Я тоже иду к себе, предварительно захватив последний экземпляр спас-амулета, так и оставшийся одиноко лежать на низеньком столике.
— Ир-р-рис! И-и-р-р-рис? — нежно поет ворон, разрушая какой-то на диво приятный сон.
— Вставай!
Скажете, бред. Да чтобы Ворон и нежно пел? Но мой фамильяр — темный дух, который может принимать любой облик, но почему-то предпочитает этот. Образ экстравагантного ворона не более, чем блажь.
Нехотя разлепив веки, вижу черный с алым отблеском в глубине зрачка выпуклый глаз на расстоянии ладони. Хриплю:
— Птиц, если ты снова разбудил меня на час раньше, чем нужно, я за себя не ручаюсь!
Голос от недосыпа, звучит куда как похуже вороньего карканья. Намного. Если бы кто-нибудь сейчас вздумал устроить между нами соревнование на благозвучность, победила бы не я.
— Не на час. Всего-то на полчасика, — оправдывается несносный фамильяр. Поднимайся, лентяйка, тебе еще бр-р-раслет делать.
На всякий случай Птиц смешными неуклюжими прыжками, точно гигантский воробей, перебирается подальше от меня — на подоконник. Деловито прохаживается там, совершенно по-птичьи подергивая головой.
— Какой еще браслет? Ты о чем? — хмурюсь, не слишком хорошо соображая спросонья.
— Тебе же нужно пр-р-ридумать, куда пр-р-риспособить эту штуковину? Почему бы не использовать бр-р-раслет? Кажется, у тебя как р-р-раз есть подходящий. Ты на четвер-р-ртом кур-р-рсе в нем экзамен по пр-р-ризыву сдавала. Помнишь?
Он вдруг ловко перепрыгивает на тумбочку, где лежит полученный с таким трудом спасамулет и склевывает его, как какого-нибудь червяка!
— Птиц! — в ужасе подскакиваю на кровати. — Что ты наделал!
Сон слетает мгновенно. Хватаю первое, что попадается под руку и запускаю в несносного ворона. Это, как всегда, подушка. Старая и тяжелая. Настоящую птицу прибило бы, но фамильяру все ни по чем, он просто превращается в эфемерное облачко тьмы, когда она пролетает сквозь него, а сделанный Жаком амулет с характерным звуком падает обратно на тумбочку.
— Развоплощу! — грожусь я и действительно запускаю в него универсальным развоплощением.
Все равно увернется, гаденыш. Темного духа так не проймешь. Нужно что-то посильнее простого защитного заклинания, которое изучают еще на первом курсе. Но...
— Ой.
Темное облачко издает невнятный шипящий звук и. исчезает как какой-нибудь обычный призрак.