«Не в первый и не в последний раз», – с горечью подумал Бреган. Он медленно сел, не сводя настороженного взгляда с гарлока-эмиссара – если это, конечно, и вправду был эмиссар. Задумай тварь его прикончить, она бы это давно уже сделала. И этот факт Брегана пугал еще больше.
Гарлок переступил, колыхнув складками грязной мантии, оперся на посох – Брегану это движение показалось пугающе человеческим.
– Наше племя чует присутствие Серых Стражей, точно так же как Серые Стражи чуют наше присутствие. И ты знаешь, почему это так.
С этими словами гарлок выразительно глянул на Брегана, однако тот промолчал.
– В порождениях тьмы есть скверна, – продолжал гарлок, вместо него отвечая на собственный вопрос. – Тьма, которая владеет нами, ведет и гонит нас, понуждая сражаться со светом. Она живет в нашей крови, она заражает и растлевает все, что окружает нас. – Гарлок высохшей когтистой рукой указал на Брегана. – В вашей крови тоже есть скверна. Вот что делает вас такими, какие вы есть, вот что вы чуете в нас, а мы – в вас.
Брегану стало страшно. И снова он промолчал, избегая встречаться взглядом с нечеловеческими глазами собеседника.
– Вы принимаете эту тьму в себя, – продолжал тот. – Вы используете ее, чтобы сражаться с нами. Однако ваша устойчивость к ее воздействию не абсолютна. Когда осквернение неизбежно берет свое, Страж уходит на Глубинные тропы. В одиночку. Чтобы сразиться с нами в последний раз. Ты ведь именно затем сюда и явился, не так ли?
Вопрос остался без ответа. Бреган по-прежнему не смотрел на собеседника, и недоброе предчувствие охватывало его все сильнее. То, что порождение тьмы способно общаться на равных с Серым Стражем, – это одно, а то, что оно может быть настолько осведомлено, – другое, совсем другое.
Бреган ждал, размышляя, не стоит ли все же сделать попытку бежать, пока он еще на это способен. Убьют его при этом или нет – какая разница? В конце концов, он пришел на Глубинные тропы именно для того, чтобы умереть. Что еще могут сделать с ним, кроме как снова оглушить и притащить в эту келью?
Мысль об этом тяготила Брегана, и он все ниже опускал голову. Странный гул доносился теперь, казалось, отовсюду. Бреган ощущал в себе липкое нечистое прикосновение скверны – она пропитала все тело, заполнила собой все отверстия и поры. Ему страстно хотелось ногтями содрать с себя лицо, сорвать плоть с костей…
– Да, – неохотно признал он вслух. – Это называется – Призыв. Так мы говорим, когда приходит время покончить со всем этим.
– Призыв, – повторил гарлок, кивая, как будто одобряя этот термин. – Вы предпочитаете доблестно погибнуть, нежели поддаться скверне? Дело именно в этом?
– Не знаю! – рявкнул Бреган.
Он наконец поднял взгляд на собеседника и опешил, обнаружив, что гарлок разглядывает его со странным, лишенным всяких эмоций любопытством.
– Не знаешь? Разве ничего подобного раньше не случалось?
Бреган рывком вскочил. Тотчас отозвались тупой болью раны, в желудке всколыхнулась волна тошноты – но на все это он не обратил внимания. Странный гул усилился, и Бреган пошатнулся, борясь с головокружением.
– Кто ты? – выкрикнул он, шагнув вплотную к гарлоку – так близко, что в ноздри ударила гнилостная вонь его плоти. Бреган впился взглядом в блеклые нечеловеческие глаза, следившие за каждым его движением. Гарлок не дрогнул, не попятился. – Зачем меня приволокли сюда? Дыхание Создателя! Я должен был умереть!
– Ты за этим сюда и пришел? Умереть?
– Да! – пронзительно выкрикнул Бреган, сгреб гарлока за ворот мантии и, рванув его к себе, занес для удара кулак.
Гарлок не сопротивлялся. Кулак Брегана затрясся, и он, стиснув зубы, впился взглядом в лицо гарлока. Надо его ударить. Надо его убить. Нет ни малейшей причины оставлять эту тварь в живых. Что же он медлит?
– Думаю, – прошептал гарлок, – ты пришел сюда, потому что чувствовал, что у тебя нет иного выхода.
Бреган разжал руки, оттолкнул тварь. Гарлок пошатнулся, едва не упал, но устоял, опершись на посох. Вспышка Брегана, похоже, ничуть его не напугала. Трясясь от злости, Страж отвернулся от своего омерзительного собеседника.
– Чего бы ты от меня ни хотел, ты этого не получишь! – прорычал он. – Так что можешь прикончить меня и не терять времени попусту!
Долгое время он слышал за спиной только шорох ткани – это гарлок приводил себя в порядок, расправляя измятую мантию. Назойливый гул все так же перекатывался вдалеке, и за его пределами Бреган чуял других порождений тьмы. Он смутно различал звуки, которые они производили: нечеловеческий рокот и сухое шипение, что неумолимо вторгались в его сны с самого Посвящения, с той минуты, когда он принял в себя их черную суть. Бреган чувствовал, как эти звуки волной накатываются на стену его сознания. Безостановочно, безжалостно. Обливаясь потом, он отгородился от этой волны и постарался сосредоточиться только на безудержном стуке собственного, лихорадочно бьющегося сердца.