– Не забуду, – мрачно пробормотал он.
– Вот и хорошо. – Женевьева развернулась к топтавшемуся у нее за спиной Первому Чародею. – Тогда, я полагаю, король готов нас принять?
– Король ждет вас. Пойдемте.
Все трое направились за магом по длинному сумрачному коридору. Здесь было даже холоднее, чем в других помещениях дворца, и сквозь щели со свистом задувал ветер. На стенах тут и там белел иней, и дыхание срывалось с губ легкими облачками. «Превосходно! – мысленно проворчал Дункан. – Видимо, мы пришли сюда затем, чтобы замерзнуть до смерти».
Они вошли в просторную приемную, где в беспорядке были расставлены пыльные кресла. Дункану представилось, как в иное время в этих креслах могли восседать дворяне, ожидавшие высочайшей аудиенции. Сейчас с кресел, едва маг и его спутники вошли в приемную, поднялись и замерли навытяжку еще четверо: трое мужчин и гномка – все в таких же серых туниках, какую носил и Дункан. Двое мужчин были рослые воины, облаченные, как Женевьева, в пластинчатую броню; третий – лучник в капюшоне и легком кожаном доспехе. На гномке под серой туникой было простого покроя длинное одеяние, подобное тем, которые носили маги, – хотя сама она, конечно, никак не могла им быть.
Первый Чародей миновал их, не замедлив шага, и рывком распахнул громадную двустворчатую дверь в тронный зал. Женевьева направилась за ним и нетерпеливо махнула рукой всем остальным, призывая не отставать.
Тронный зал ферелденских королей выглядел более впечатляюще, чем прочие помещения дворца. Когда Серые Стражи вошли в зал, Дункану пришлось приложить все усилия, чтобы не глазеть по сторонам разинув рот. Сводчатый потолок располагался на высоте добрых тридцати, а то и сорока футов, а в самом помещении могли бы одновременно без труда расположиться несколько сотен человек. Справа и слева от входа тянулись вдоль стен галереи, и Дункану представилось, как сановники, рассевшиеся там, ожесточенно спорят друг с другом, а внизу вопит и беснуется толпа. Или, может быть, в Ферелдене все это выглядит не так? Может, здешние политические собрания проходят в величавой тишине? Может, тут при дворе любят потанцевать, и именно в тронном зале – как в Орлее – часто устраиваются потрясающие балы?
Впрочем, как раз в этом Дункан сомневался. Вид у тронного зала был настолько унылый и нежилой, что впору было усомниться, что сюда вообще заходят люди, не говоря уж о собраниях и балах. Развешанные по стенам гобелены, в основном исполненные в темных и унылых тонах, изображали сцены из какого-то старинного сражения, выигранного целую вечность назад давно канувшим в забвение варварским корольком. Одну из стен почти целиком занимала массивная резьба с изображением практически голого воина, который успешно расправлялся с волками-оборотнями. «Странный выбор», – подумал Дункан.
Сам королевский трон, расположенный в дальнем конце зала, представлял собой не более чем тяжелое кресло с высокой спинкой, которую венчала резная собачья голова. Трон стоял на большом помосте высотой в несколько ступеней, с пылающими факелами по краям, и оттого казался издалека совсем небольшим – однако не заметить его было невозможно.
На троне восседал в небрежной позе какой-то человек, и Дункан без особой уверенности предположил, что это и есть король. Если это так – его величество явно страдал от затяжной бессонницы. Светлые волосы были изрядно растрепаны, а в такой одежде, с точки зрения Дункана, ни один уважающий себя аристократ не позволил бы показаться на люди: мятая белая рубаха, сапоги для верховой езды, до сих пор облепленные грязью.
Куда больше был похож на короля тот, кто стоял рядом с троном, – черноволосый, в серебристо-серых доспехах. Взгляд у него был острый, зоркий, как у хищной птицы, и на вошедших в зал Стражей он смотрел напряженно и зло.
– Счастлив видеть ваше величество в настолько бесспорном здравии! – провозгласил Первый Чародей, дойдя наконец до трона и с напыщенным видом отвесив низкий поклон.
Женевьева, шедшая следом, опустилась на одно колено. То же сделали прочие Стражи. Дункан без особого рвения последовал их примеру. Ему говорили, что орден не служит никакому королю и никакому королевству, но тем не менее Стражи, как видно, все же преклоняют колени перед власть имущими, если сочтут необходимым покрасоваться.
– Благодарю, Первый Чародей, – ответил светловолосый человек, восседавший на троне. Стало быть, заключил Дункан, это все-таки король. – Так это и есть те самые Серые Стражи, которых ты так уговаривал меня принять? – продолжал король, с неподдельным интересом разглядывая гостей.