— Подожди, что? — остановил доклад о произошедшем Роар. — С Элгором? Брок подрался с Элгором?
— Скорее наоборот. Достопочтенный бронар ударил первым.
— Я его видел, у него всё хорошо, — нахмурился Роар, сомневаясь, что расстояние могло убрать с лица брата последствия встречи хотя бы с одним ударом Брока. А лицо сына Рэтара было весьма помято, значит у Элгора должно быть такое же, если не хуже. — Или он у мага был?
— Да, достопочтенный митар, — кивнул воин. — Сразу после драки к магу отправился.
— Кто кого? — уточнил митар.
— Брок бронара, — явно нехотя ответил парень.
— А причина известна?
— Нет.
— Ладно, но туда, — Роар указал пальцем на дверь, — я всё равно зайду.
— Достопочтенный митар, — качнул головой Гент. — Он запретил к нему.
— Я не к нему, мне Хэла нужна. Будет отчитывать, свали на то, что воевать со мной ты не мог, — ухмыльнулся митар и зашёл внутрь.
Точно зная, что просто так врываться нельзя, тем более отношения у Рэтара и Хэлы были очень однозначные, он постоял мгновение у двери и прислушался. Было тихо. Сделав несколько осторожных шагов в сторону проёма, митар предусмотрительно остановился за стеной — он точно знал, что сначала тан всадит в него кинжал, или метательный нож, которые были всегда под рукой, а уже потом будет спрашивать на кой рваш Роар припёрся почти в темени, особенно когда был запрет на визиты.
— Какого тебе надо, Роар? — прорычал тан, потому что по шагам узнал кто пришёл.
И после перепалки с фераном, митару удалось вытащить Хэлу из постели, чтобы поговорить. Времени было конечно невозможно мало и под раздражающий отсчёт Рэтара, Роар радостно обнял чёрную ведьму.
Вот с кем было невероятно приятно общаться. Эти её шуточки, эта её улыбка, взгляд озорной. Она была прекрасна. И каждый раз Роар завидовал Рэтару, потому что Хэла была потрясающей.
— Я рада, что с тобой всё хорошо, солнышко, — её руки обняли его лицо и она поцеловала его в щеку.
— А у тебя, Хэла? — спросил он, приподняв бровь.
Она фыркнула.
— Пять, — рявкнул Рэтар и ведьма закатила глаза.
— Заперли с чудовищем, — хихикнула она. — Давай, котик, рассказывай, что там у тебя такое страшное случилось, что срочно нужно в ночи решать, а то тан твой устроит тебе взбучку. И меня зацепит.
— Мне нужен твой совет.
— Совет? — удивилась она.
— Да. Я, — митар потёр лицо и почесал щёку, — я не знаю как сказать, на самом деле.
— О, ну, как есть говори, Роар, — улыбнулась ведьма, кутаясь в укрывало.
— Просто… мне кажется, что я с Миленой делаю всё не так, — решился сказать он. — Понимаешь? А когда спрашиваю, что не так, то она не отвечает, точнее — всё хорошо, говорит, а у меня… понимаешь… не верю.
— Роар, — покачала головой Хэла, прищуря глаз, — ты меня ещё третьей позови — разбирайтесь в постели как-нибудь сами, а?
— Хэла, мне некого больше спросить. Вы из одного мира. Да и если бы не из одного — они делятся с тобой, или… если ты не знаешь — спроси у неё, может она ответит тебе. Хэла…
— Десять, — посчитал Рэтар.
— Понимаешь, я знаю, что у серых может быть всё вообще по-другому в их мирах. У меня была близость с серыми, но они говорили, если что было не так. А здесь, — он обречённо повёл плечами и это действительно было очень жалким с его стороны, но кроме Хэлы и правда некуда было идти.
— Так, — улыбнулась она.
— Двенадцать, — Рэтар встал в проёме, в руках у него был метательное лезвие. — Вон, Роар.
— Ты сказал до двадцати досчитаешь. Считай, — развёл руками митар и вернулся глазами к ведьме.
Она хихикнула.
— Так. Роар, — Хэла вздохнула. — У тебя были девственницы? Невинные девицы?
— Да хотра вас раздери, Роар, — прорычал феран.
— Я, я не. Хэла, она не была невинной, — оправдался он, не обращая внимания на ярость Рэтара.
— Я не спросила у тебя, была она невинна или нет, я спросила были ли у тебя такие девицы, — проговорила ведьма.
— Да.
— И как? — повела Хэла бровью. — Ты у них тоже спрашивал, что к чему им там нравится и с какой стороны к ним подойти надо, чтобы тебе проще было?
— Я не хочу проще, дело не… — взвился митар.
— Спрашивал, Роар?
— Нет, — ответил он.
— Вот и у неё бесполезно спрашивать, — пояснила ведьма. — У неё вообще бесполезно было спрашивать, потому что она и так по жизни не очень может два слова связать, а уж в том, что касается тебя, дорогой, то на неё идиотизм находит. Но в близости — она пустая книга, Роар. Ей нечего тебе сказать. Прости, но всё скверно и очень бедно. Либо ты разбираешься сам, либо довольствуешься тем, что уже получил.