— Маленькая? — и Роар уловил это изменение в ней. — Ты чего?
— Я так сильно тебя люблю, — ответила Милена и вжух…
Вот они целуются, вот она почему-то никак не оказывается под ним, вот стянула с него рубаху и начала целовать и спускалась всё ниже и… что она делает?
Но этот взгляд Роара… этот взгляд… а потом он потерялся, а Милена испытала такой внутренний триумф, словно на Эверест забралась… ух-ты! Смущаться будет потом.
Вообще Милена делать такое не любила, ну, как — делала, но всегда через силу. Её вечно находящийся в тусовочном настроении парень Андрей как-то просто поставил её перед фактом, что минет делать надо, потому что ему приятно. И она делала, потому что он сказал надо и приятно, а она была послушной и милашка. Он её так и звал “милашка”.
А ещё она ничегошеньки о сексе не знала, об отношениях… вообще ни о чём она не знала. Как вляпалась в этого Андрея даже рассказать не смогла бы. Вляпалась она, а её брезгливо выкинул он. А вот эта внутренняя установка, что “это делать надо” осталась.
Если бы Роар сказал, она бы вообще всё-всё для него сделала, а тут — голова бедовая, пьяная, такая смелая и плевать, что завтра там будет. Она решила отпустить себя.
И сейчас не был Роар нежным, не был аккуратным. Это был самый безумный секс в её жизни и была уверенность, что второго такого не будет. И завтра Роар обязательно её разлюбит.
Но сейчас было так хорошо, офигенно — теперь уж точно можно умереть.
Утро ворвалось в её жизнь таким невыносимым гулом, что смерть вчера была отличным решением. Свет резал глаза, голова трещала и тело её ненавидело.
— Проснулась? — этот громыхающий голос, словно иерихонская труба. Милена едва слышно застонала. — Плохо?
— Очень, — говорить было пыткой. — Хэла просто ужасна.
— Голова болит? — спросил Роар.
Милена угукнула.
— Как у Хэлы получается так пить? — простонала девушка. — С утра же невозможно…
— Хэла с утра уже песни распевала, — заметил митар.
— Вот ведьма, — фыркнула она.
Роар беззвучно рассмеялся. Девушка приоткрыла глаз и посмотрела на него. Он лежал на боку, рука под головой, улыбка просто невыносимая. Звезда голливудская. И что она вообще тут с ним в одной постели делает? Милена, как фанатка рок-звезды. Вот ещё немного и отвязную девчонку выставят вон.
Стоп. Отвязную? О, гос-по-ди! Она вчера… они вчера… нет… она! Мамочки!
Покраснев, Милена натянула одеяло на голову.
— Милена?
Он назвал её по имени. Всё. Конец. Между ними всё кончено. Она перегнула палку. Палку… если бы голова так сильно не болела, она бы разрыдалась от горя.
— Милена?
Ещё раз?
“Нет… маленькая… светок… ну, пожалуйста!” — хотелось умолять его.
— Эй, — Роар заглянул под одеяло. — Что-нибудь хочешь?
— Ты зол на меня? — выдала ведьма пропавшим голосом.
Митар нахмурился, озадачиваясь.
— Почему? — шёпотом спросил он.
— Ты называешь меня “Милена”, — ответила она, боясь посмотреть ему в глаза.
— Разве это не твоё имя? — всё ещё шёпотом поинтересовался мужчина, и разобрать его настроения она не могла.
— Я вчера тебя разочаровала, — всхлипнула-таки ведьма, и в голове у неё случилась буря.
А Роар рассмеялся, обнимая её и притягивая к себе.
— Ты вчера меня снесла, маленькая, — ответил митар.
Он кажется специально старался смеяться тихо, беззвучно, чтобы ей не было плохо, потому что смех у него обычно был очень заразительный, открытый и громкий. А сейчас…
— Я люблю тебя, светок, — поцеловал он её в торчащую из под одеяла макушку.
— Любишь? Всё ещё любишь? — девушка сняла с головы одеяло и всё-таки встретилась с ним взглядом.
— Всё ещё, — улыбнулся Роар.
— Я тоже люблю тебя, очень! — прошептала Милена с облегчением.
— Хочешь чего-нибудь, кроме того, чтобы я не называл тебя по имени? — спросил мужчина.
— Пить хочу, — призналась ведьма и уточнила: — Воду.
— Сейчас, — кивнул он, очень над ней по-доброму посмеиваясь.
Погода была мягкой, тёплой. Лучи Изара и восходящей Тэраф были тёплыми и приятными. Выползая с трудом на двор Милена увидела сидящую на скамье Хэлу.
— Утречка, беляночка моя! — улыбнулась чёрная ведьма, отпивая отвар из кружки.
Приветствие-издёвка, потому что середина дня же почти.
— У тебя правда ничего не болит? — нахмурилась Милена и присаживаясь рядом.
Женщина фыркнула.
— У меня почти никогда не бывает похмелья, особенно от моего собственного бухлишка.
Белая ведьма с трудом кивнула.
— Иди сюда, курочка моя, — улыбнулась Хэла и положила руки девушке одну на лоб, а вторую на шею. Боль стала утихать, а потом и вовсе прошла, а с ней словно появились силы и перестало потряхивать, будто замёрзла. — Нормально?