— Так плохо, так неправильно, но эта пропасть, которую она между нами и собой сотворила… я могла бы понять… — снова с болью пожалела ведьма. — А можно тело её не сжигать просто так? — вдруг спросила Хэла.
— А как? — спросил феран, гладя её по волосам.
— У неё в мире предавали тело воде. Морю, — объяснила ведьма. — У неё вообще там очень много воды дома.
— Хорошо, я сделаю, — пообещал Рэтар, и Хэла благодарно сжала его руку, которая лежала на её плече.
— В кого она была влюблена? — осторожно спросил он.
Хэла качнула головой:
— Он не виноват, — проговорила ведьма. — Он и не знал. А теперь какое это имеет значение?
Немного позднее, когда Хэла уже крепко спала, Рэтар позвал к себе Миргана. Выходить в книжную не стал, остался у себя.
— Достопочтенный феран, звал? — брат пришёл достаточно быстро.
— Да, — кивнул он.
— Как она? — нахмурился Мирган, кивая в сторону спальни.
— Не очень, но терпимо.
Мирган кивнул и ухмыльнулся:
— Затейница. Мужики уже на нервах все.
— Много таких? — спросил Рэтпр.
— У кого упало всё? Не проверяли поди. Или кто женской хворью бремени мучается? — уточнил брат.
Феран невольно улыбнулся. Злость на произвол Хэлы конечно отпустила почти сразу, как он увидел её в чистой, да впрочем ещё раньше. На деле — проступок был не в колдовстве, а в том, что при нём натворила его и даже бровью не повела. А Рэтар не остановил, потому что слова его на ней больше нет, он не мог… но об этом же никто не знает. Так что теперь придётся делать что-то с этим.
— Бременем, — ответил феран Миргану.
— Хватает, — улыбнулся тот. — Переживут. На войне из одного котла едят и пробирает всех походная хворь — в одну сторону блюют, а в другую срут. А потом воюют. И ничего. Сколько раз с нами такое было. А тут качает их. Тоже мне неженки, девки знатные.
— Ты так говоришь, потому что тебя не пробрало, — возразил Рэтар.
— Так мне всё равно — дети это дети, что мне до того девки это или пацаны? А если и пробрало бы, да я разве походной хворью не страдал ни разу? — резонно заметил брат. — Да и старая ведьма всем вечно гадости желала по делу и без, и все молчали, а тут привыкли, что Хэла добрая с ними… Но звал ты меня не ради этого?
— Нет. Я хотел попросить, чтобы ты отнёс тело серой в Адиру, — феран протянул брату бумагу. — Я написал Войру, что нужно будет сделать.
— Не сжигаем? — нахмурился Мирган, забирая указания.
— Нет, — ответил он. — Хэла попросила отдать тело воде.
— Понял. Хорошо. Всё сделаю.
И брат ушёл.
— Ты зол? — первым делом спросила ведьма, когда проснулась.
— Нет, Хэла, — ответил феран. — Уже нет.
— Прости меня, Рэтар. Я была так расстроена.
— Хэла, не надо.
— Я могу всё отменить, — тихо проговорила она. — Всё, кроме того, что наговорила главе корты строителей.
— Тебе его не жаль? — спросил феран.
— Нет. Пока он от жены не ушёл, всё с ним будет хорошо, — отозвалась Хэла.
Рэтар прищурил глаз:
— А если супруга захочет от него уйти? — поинтересовался он.
— Никуда она не уйдёт, — ответила ведьма. — Если бы была в ней решимость, то не стала бы она просить то, что просила.
— Не надо ничего отменять, — проговорил Рэтар. — Ты колдовала в праведном гневе, а отменять — нужно новое колдовство. И не одно. Я тебе не разрешаю, да и ничего страшного ты не наговорила.
— Правда? — слегка нахмурилась она.
— Как там? — феран ухмыльнулся, вспоминая слово. — Токсикоз? Обычная женская хворь в бремени?
— Да, — хихикнула ведьма и сжалась немного.
— Так женщины этим хворают, — заметил Рэтар. — А мужики здоровые, что переведутся? Две недели, это сколько по-твоему?
— Четырнадцать дней, — уточнила Хэла.
— Переживут, — заключил феран и это действительно было совсем немного.
— А второе? — осторожно проговорила она.
— Второе? — вздохнул Рэтар. — Знаешь, сколько самое долгое время я был без женщины?
— Сколько?
— Полтора тира.
И глаза Хэлы округлились с удивлением, хотя она никак это не прокомментировала. Феран ухмыльнулся.
— Шатались по степям и холмам Расены, наступали, растянулись линией на несколько десятков мирт, сотней лирг, — вспомнил он. — Обходили армию врага. И Тёрк, и Мирган, и Войр, и Роар, хотя тот мальчишкой был — нас было около двух тысяч и все были равны. И мы проходили порой лунь и не было на пути ни одного селения, вообще. А если и были — Рейнар за поругательство над девками местными казнил. Беспощадно. И поверь, он в этом моему отцу не уступал.
— Прям казнил? — уточнила ведьма. — За близость? А если они сами не были против?