Хэла прикусила губу.
— Я поняла. А можно пару книг? Со сказками какими-нибудь? И тогда я возьму шахматы, поиграем с куропатками в шашки, а то песни петь запрещено, — она склонила голову набок. — Жаль партию не доиграем, а то я бы тебя сделала. И знаешь, сорочки я у тебя оставлю, потому что, ох, девки разойдутся, когда их увидят.
И ведьма явно собиралась уйти прямо сейчас, но Рэтар мотнул головой.
— Сегодня ты никуда не уйдёшь отсюда, — каждое слово рвало на части.
— Доиграем партию в шахматы? — хихикнула она и феран знал, что чувствует его отчаяние и пытается унять таким образом.
— В бездну твою партию, Хэла, ты давно меня победила, — и подхватив на руки, Рэтар отнёс её в постель.
Потому что была нужна до умопомрачения, потому что ни о чём не хотел думать.
— Я люблю тебя, — хрипло прошептала Хэла, хватаясь за него, уже находясь на грани. — И я сняла заговор.
И Рэтар понял, что сняла, потому что смог войти в неё и эти слова… хотя слышал уже их.
— Ты знаешь, что ни одна женщина не говорила мне этого? — спросил он у неё, замерев на мгновение, ловя взгляд.
— Что? — выдохнула Хэла и подняла на него прекрасное, озадаченное лицо, с прилипшими к нему мокрыми волосами.
— Мать и сестра не в счёт, — улыбнулся Рэтар.
— Не верю, — шепнула ведьма, словно ей больно было от осознания его слов.
— Тем не менее, — феран убрал с её щеки прилипшую прядь, поцеловал.
— Я люблю тебя, очень люблю, — прошептала Хэла ему в губы.
— Ещё, — попросил он.
— Я люблю тебя, Рэтар. Очень-очень!
Он зажмурился, рыкнул и подмял её под себя. У него есть ещё ночь. Целая ночь.
Утром Хэла улыбнулась ему и ушла, забрав шахматы и пару книг, что были здесь у него в комнате. И, когда она вышла, стало так пусто, словно её и не было никогда. И стало не по себе. И захотелось вернуть. И к рвашам всё, особенно эла…
Рэтар ринулся к двери, чтобы вернуть ведьму обратно, но открыв наткнулся на Гента, обеспокоенно смотрящего на ферана.
— Что? — спросил Рэтар, зная наперёд, что сейчас услышит.
— Там, достопочтенный феран, в книжной, к вам… великий эла, — едва слышно проговорил Гент.
Конец третьей части