Милена нахмурилась, понимая, что Роар что-то слышал, но что именно она не знала и это смущало её, как, впрочем, судя по всему, смущало вообще всё подряд. Смущение было её естественным состоянием.
— Накажите меня, достопочтенный феран, — отозвался митар обречённо.
Роар успокоился, как обычно это бывало, наконец переосмыслил всё, что с ним случилось и теперь ему было стыдно.
— Думаю, для этого уже поздновато, — покачал головой Рэтар, выходя из комнаты.
Роар ничего не ответил и взгляда на ферана поднять не решился.
— Отведи её завтра утром в ин-хан, — сказал он тану, проходя мимо.
И кажется тот что-то хотел ответить, но Рэтару уже было наплевать, потому что его разрывало от беспомощности перед прошлым Хэлы.
Всё это время, пока Милена говорила о том, что видела, Рэтару хотелось, чтобы всё увиденное девушкой было каким-нибудь кошмарным сном чёрной ведьмы, а не действительностью, которую она могла пережить.
Поднявшись наверх, в книжной и в своей комнате, он Хэлу не нашёл. Тревога начала накатывать волнами, а потом он посмотрел в потолок и прислушался.
Поднявшись на башню, он нашёл ведьму сидящей на привычном месте. Резануло воспоминанием.
— Давно ты сюда не забиралась, — тихо проговорил он, успокаиваясь, потому что каждый раз, когда видел живой и здоровой, становилось тепло и покойно.
— Давно, — согласилась Хэла. — Мне в Зарне больше нравится, чем в Трите. А если сидеть на этой стороне, то можно смотреть на город, видеть как он засыпает, гасит свои огни. Или можно сидеть на противоположной и видеть очертания гор на фоне неба с едва различимыми облаками, или когда звёзды…
— Почему эта башня, а не вон та, — Рэтар кивнул на противоположную, ту, что была над частью дома, где жили серые и где жила Хэла.
— Потому что та башня находка для мальчишек в период пубертата, да и думаю, что те кто постарше, тоже там весело могут время проводить, — фыркнула она. — Оттуда видно окна харна, а барышни там, как бы не очень стеснительные. Во-первых, горячие все, ух, а во-вторых, ходят частенько в чём мать родила. И не смей мне говорить, что ты об этом не знаешь.
— Знаю, — улыбнулся Рэтар и оттолкнувшись от каменного проёма пошёл к ней.
— Сам ты там не сидел?
— Почему? Сидел, — кивнул он, подходя и обнимая ведьму.
— Да быть не может, — ухмыльнулась она.
— Может, — засмеялся Рэтар, вспоминая как лазил на башню. — Я, Тёрк, Мирган, Войр.
— Достопочтенный феран, — Хэла покачала головой и Рэтар поцеловал её в макушку.
— Другое дело, что это было, хмм… не знаю, — он пожал плечами. — Мне не интересно.
— Не интересно смотреть на красивых голых женщин? — она покачала головой, давая понять, что сомневается в его словах. — Рэтар…
— Хэла, я жил с ними, — возразил феран на её неоднозначный взгляд. — В военных походах, ребёнком я был при обозе с наложницами. Я и Тёрк. Они были для меня няньками. Они переживали не холодно ли мне, поел ли я, здоров ли, не ранен ли, хорошо ли я сплю. Присматривали за мной. И я видел их разными — одетыми и раздетыми, всякими, — он усмехнулся. — Поэтому — что я там в окнах харна не видел? Мне нравилось, как и тебе, смотреть на город в темень.
— Ты мог сидеть на этой башне. Насколько я понимаю внизу всегда была твоя комната?
— Да, — он кивнул. — Она была моей как раз тиров с пяти. А на башню с братьями я лазил, чтобы отец меня не трогал, он любил этим подцепить.
Рэтар замолчал, вглядываясь в огни города. Он прижимал к себе Хэлу и от её присутствия, от ощущения тела в его руках становилось хорошо.
— Прости, — прошептала ведьма, — я правда не знала, что ты внизу. Я плохо понимала свою силу и не очень разбиралась в огне. В смысле у кого какой. И когда поняла, что мешаю тебе…
— Ты не мешала мне, — покачал головой феран.
— Не правда, — отозвалась она, упрямо. — Твой огонь всегда яростно взвивался, когда я пела, а потом, если рыдала.
— Я, — Рэтар нахмурился, — я злился на себя, Хэла! Меня так тянуло к тебе и было так стыдно, что причинил тебе боль, сделал тебя несчастной, призвав. Ты плакала из-за меня. И ты же знаешь, что я мучился бессонницей, и твоё нахождение на башне не при чём.
— А когда поднялся сюда, было не заметно, — улыбнулась она, подняв на него лицо. — Лучше пой, ведьма!
Хэла сказала это, передразнивая его тон, и он рассмеялся.
— Прости, — проговорил феран. — И я разве так сказал?
— Да, — кивнула она. — Лучше пой, чем плачь.
— Этого я точно не говорил, — улыбнулся он и поцеловал её в лоб.