Ведьма поморщилась лукаво и уткнулась обратно лицом в его грудь.
— Когда я пела, ты бушевал, — сказала Хэла тихо. — А я знаешь — пела и думала, вот бы он взорвался, подошёл уже ко мне и… свернул бы мне шею, чтобы всё это закончилось.
Этими словами Рэтара словно ударило, нещадно, так сильно, что словно воздух вышел из лёгких разом.
— Хэла, нет, — произнёс он через силу, руками отпуская её тело и обнимая ладонями лицо, поднимая на себя. — Я никогда, никогда не причинил бы тебе боль намеренно. Я… боги, Хэла, я хотел тебя, безумно хотел. Я хотел не убить тебя, я хотел сделать тебя своей. Я даже не знаю как я совладал с собой тогда. Прости меня, родная.
У неё в глазах блеснули слёзы.
— Как думаешь было бы, если бы ты не сдержался? — спросила она.
— Не знаю, — прошептал Рэтар. — Это не важно.
Хэла кивнула и обняла его. Он прижал её к себе и внутри была такая пропасть.
— Как там Роар? — спросила ведьма.
— Переживёт, — ответил феран. — Ты была права почти во всём, кроме одного.
— Чего? — поинтересовалась она.
— Что ты делала в Йероте?
— Маги хотели меня проучить, — ответила ведьма и это было явно не всё, но больше она говорить не хотела, а Рэтар сейчас не хотел настаивать.
— Знаешь, как говорят в людях? — проговорил феран, садясь напротив неё, встречаясь с её взглядом. — “Йерот всегда смотрит на великого эла”. Предыдущий был праведником днём. Он держал при себе нескольких эйолов, постился, молился. При нём культ Высшего бога стал очень силён. А ночью он пировал и предавался греху. И столица была такой же. Днём на улицах было пусто и тихо, свободные люди, люди корт лишний раз и носа не показывали из домов. А если выходили, то никто ни с кем не общался, порой даже головы не поднимали, глаза в землю.
Она слегка нахмурилась, а Рэтар кивнул, скорее сам себе, чем ей.
— Все собирались только на казни. И самыми распространёнными были наказания и казни веры, — вздохнул он. — А ночью… ночью на улицы города вылезали самые страшные и жуткие люди. Воры и шальные, падшие женщины на каждом углу. Ходить было опасно, потому что, если ты не имел возможности дать отпор, то тебя могли покалечить или убить. А наутро никто и не знал бы, что случилось, все закрывали глаза в молитве.
Феран усмехнулся с горечью.
— А сейчас? — спросила ведьма.
— Этот не далеко ушёл от своего отца, — ответил Рэтар. — Разница только в — меньше праведности, больше праздника. И его не остановить. Он любит женщин, любит подчинение, любит, когда вокруг все делают так, как хочет он. И всё равно на последствия.
— Говоря это, ты нарушаешь закон? — прошептала она и феран пожал плечами.
— Я должен говорить об этом с радостью, — ответил Рэтар. — Разве ты не слышишь её?
Хэла тихо рассмеялась и согласно кивнула.
— И возвращаясь к городу — он делает так как хочет его правитель. Ларевы, падшие женщины, улицы греха, шальные, торговцы… площади и улицы, на которых живут люди готовые за драгоценный камень или монету сделать тебя счастливым. Йерот всегда был продажным и лживым. В нём никогда не было искренности. К серым там сейчас относятся так же, как относится нынешний великий эла.
— А он относится плохо, — заключила Хэла.
— Он относится, — Рэтар нахмурился и вздохнул, — как к вещам, да. Но Йерот это не Кармия, Хэла. И уж тем более не Сцирца! В Кармии много фернатов, в которых к серым относятся так же, как и здесь, или просто никак. Например, в фернате моей матери, в Артине. И это моя мать научила меня так относиться к серым. А в Сцирце есть элаты, свободные города, в которых серых ценят и иногда в них серые даже не снимают свои одежды, потому что им не просто нечего бояться, а наоборот.
— Ты говорил мне, когда прогонял, — заметила ведьма.
Рэтар с горечью вздохнул — момент, когда он приказывал ей уйти, был болезненным и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, перед тем как ответить.
— Да, Налут, Фара…
— Почему туда?
— Во-первых, и там и там можно затеряться. В Налуте — тепло и есть море. Он большой, — ответил Рэтар. — А Фара — это свободный город. В нём много корт запрещённых мастеров.
— Это как? — слегка нахмурилась Хэла, склоняя голову набок.
— Например, наёмные убийцы — драты, или мастера ядов, мастера неживой магии. Да много кого. Там торгуют всем — можно найти то, чего нет нигде. Можно решить любую проблему, — феран хмыкнул, повёл плечом. — И там тоже тепло. Всегда.
Хэла рассмеялась. Рэтар протянул ей руку, но она покачала головой, улыбаясь:
— Тебя сейчас прекрасно видно снизу. И из дома.
И в голове всплыли слова, сказанные ею Роару, о том, что белая ведьма никогда не будет счастлива, независимо от действий митара. Она не будет счастлива… и Хэла тоже не будет? Потому что как он может сделать её счастливой, когда они должны оглядываться, всегда быть в напряжении.