— Я знаю, но у меня не выходит, — обижено ответил он.
— В бою выходит, а как в бытовуху окунаешься то всё? — возмутился Тёрк. — Одним местом думать начинаешь?
— Да хватит! — рыкнул Роар.
— Что? — фыркнул тан и стал жёстким, суровым и злым. — Ты думаешь, Рэтару хотелось с твоей девицей в слезах вечных возиться? Думаешь ему не хотелось за Хэлой пойти, ты её приложил, думаешь у Рэтара не болело? Или думаешь он тебе врезать не хотел по-отечески или по-братски, а может и от всей души, что рвёшь не жалея? Только он феран прежде всего, а потом всё остальное.
— Знаю, — прошептал митар. — Я должен был Милену успокаивать, а не рычать на Хэлу. Знаю. Но только — кто бы меня успокоил…
Во двор зашёл Шерга и глядя на них ухмыльнулся.
— Сидите, как бабоньки, сплетничаете? — съязвил он.
Роар почувствовал, как Тёрка рвануло вперёд, как всё внутри поднялось, разрослось, он скрипнул зубами, сжал кружку до белых костяшек, но остался сидеть, тоже ухмыльнулся.
— А ты расстроен, что мы тебя не позвали? — спросил он своим привычным шутливым тоном.
— Рыдаю, — фыркнул Шерга.
— Ох, а вот от этого избавь, — ответил ему старший брат. — Стар я для сырости.
— Неужели я нашёл что-то, чем тебя можно пробрать?
— Твои рыдания кого хочешь тут проберут, — ответил Тёрк и на это Шерга только молча ухмыльнулся, а потом зашёл в дом.
— Что-то он тихий стал, — сказал Роар, пытаясь унять свой собственный гнев.
— Слишком, — отозвался тан, соглашаясь. — Иди спать, парень.
— А ты? — спросил митар, видя, что Тёрк никуда не собирается, но зная, что службы сегодня у него нет.
— А я… бабоньку пойду найду себе, — ответил тот.
Роар усмехнулся:
— Сходи в харн.
— Поделишься своими?
— А чего нет? — ответил митар.
— Они там без тебя скучают? — приподнял бровь Тёрк, а Роар усмехнулся. — Одной хватает?
— Хватает, — кивнул он.
— И тут на папку похож, — Тёрк встал и покачал головой. — Ну харн, так харн. Пойду красавиц твоих развлеку. А заодно Элгора поунижаю. Он ведь там небось?
— Там, — кивнул митар, подтверждая слова старшего тана, и оба мужчины глянули на окна харна.
Тёрк потянулся и отправился в дом. А Роар уже представил какое завтра отвратительное настроение будет у младшего брата.
Ещё до того, как взошёл Изар, он уже сидел перед людской и ждал, когда Милена выйдет, чтобы отвести её в ин-хан, как предложил Рэтар.
Спал Роар плохо. Если точнее не спал вообще. Навалилось всё вместе, и мысли, что мучили вечером, и слова, сказанные ему Хэлой.
Когда вышла Милена, улыбнулась, сердце рвануло и боль от правоты слов Хэлы скрутила в узел.
“И она не счастлива. И не будет. Ни сейчас и ни завтра”, — слова тяжёлые, горестные, бились в его голове, как умирающая птица.
Он смотрел, как горят радостью глаза Милены и понимал, что он не сможет дать ей то, чего она может хотеть. Ведь она наверняка хотела бы семью, хотела бы детей… боги…
— Что случилось? — Милена нахмурилась, подойдя к нему и Роар попытался успокоить себя, потому что вчера понял, точнее услышал, а потом с ужасом осознал, что она чувствует настроение окружающих.
— Всё хорошо, маленькая, — улыбнулся он, но навряд ли это очень помогло.
— Если что-то случилось, то мы можем ведь не ходить, да? — она ещё хмурилась с недоверием.
— Нет, просто плохо спал. Храп танов сегодня меня всё же достал, — пошутил Роар, видя её смущение. — Пойдём, тебя надо было в ин-хан отвести ещё в Трите. Не знаю, почему я не сообразил.
— А что такое ин-хан? — они пошли к выходу со двора.
— Это такое место силы, магическое, колдовское, — объяснил митар. — Говорят, что подарок богов. Неизвестно, кто их строил, но так как там очень много магии, можно взять на веру то, что их творили именно боги.
Белая ведьма и митар прошли по площади и подошли к боковым воротам. Там стояли люди Роара, они поздоровались с митаром и, опустив перекидной мост, который всегда поднимался на время темени, выпустили командира и ведьму наружу.
— О, боже, — выдохнула Милена увидев перед собой лес.
— Что? — нахмурился Роар.
— Какой он, — она замялась, видимо подбирая слово, — внушительный!
Он рассмеялся.
— Пойдём, — протянул ей руку и наконец смог ощутить тепло её руки в своей.