— Ты знаешь кто я? — спросил он у старшей.
Она кивнула:
— Вы достопочтенный феран, — голос у неё дрожал, она говорила тихо, но было видно, что это не от того, что она тихая, а потому что или привыкла так говорить или боялась.
— Правильно. И я задам тебе и сестре несколько вопросов. Хорошо?
— Да.
— Только вот такое дело, — он склонил голову набок, — ты знаешь, что бывает за ложь ферану?
— Да. За ложь ферану — наказание, — прошептала девочка.
— Я не хочу вас наказывать, — проговорил феран. — Но я надеюсь, что вы не хотите мне лгать?
— Не хотим, — мотнула она головой и сжалась, потому что, как ему показалось, в её понимании сделала это слишком громко.
— Начнём с простого — как тебя зовут?
— Трива, — сказала она неуверенно, потом исправилась, — Трива Ганли.
— А тебя? — он посмотрел на младшую девочку.
Та сжалась, вцепилась в сестру посильнее, но глаз оторвать от ферана не могла. Впрочем такая реакция детей, да и порой некоторых взрослых, была ему понятна и привычна.
— Простите её, достопочтенный феран. Она очень мало говорит.
Он улыбнулся и кивнул.
— Ваха, — отозвалась девочка. — Меня зовут Ваха.
— Отлично, — подбодрил её Рэтар. — Блага тебе, Ваха.
Та кажется немного расслабилась и губ её коснулась слабая и робкая улыбка.
— Сколько тебе тиров, Трива? — продолжил он задавать вопросы.
Допрос детей в таких условиях был отвратительным занятием, но Рэтару ничего не оставалось. Ему придётся сделать это самому, чтобы девочек больше никто не спрашивал о том ужасе, который они пережили.
— Одиннадцать.
— А твоей сестре? — он перевёл взгляд на младшую девочку.
— Девять, — отозвалась Ваха.
Она храбрилась, как это делают очень часто дети, пыталась казаться взрослее, чем есть. Несмотря ни на что она оставалась ребёнком. Рэтар снова одобрительно кивнул.
— Сколько у тебя, Трива, сестёр, кроме Вахи?
Этот вопрос заставил старшую девочку занервничать. Она смущённо уставилась на свои руки, пальцы сминали друг друга. Феран взял её руки в свои.
— Трива? — феран заглянул ей в напуганное лицо. — Что с этим вопросом не так?
— Отец… он… он говорит, чтобы мы всем говорили, что нас в семье трое, — прошептала старшая девочка. — Правда нам некому это говорить, мы не выходим из дома. Но если вдруг кто-то спросит…
— Он просит лгать, — заметил Рэтар. — А мне лгать нельзя.
Девочка с пониманием закивала и подняла на него свои серкитовые глаза:
— У нас с Вахой ещё три сестры.
— Три? — уточнил Рэтар, напрягся. Неужели Гент ошибся и есть ещё одна девочка?
— Да, — кивнула Трива. — Тэма, Ная и Глита.
— И про каких говорить нельзя? — осторожно спросил феран.
— Про Наю и Тэму. Они сбежали. Тэма сразу после смерти мамы, а Ная совсем недавно.
— Он сказал, что они предали нашу семью, — добавила Ваха.
— А когда умерла ваша мама? — спросил феран, хотя знал, что старейшина корты скотоводов овдовел примерно три тира назад.
— Она умерла три тира назад, — подтвердила знание ферана Трива. — Мама не смогла родить нашего брата.
Рэтар кивнул.
— А знаешь сколько тиров твоим сёстрам?
— Знаю, — ответила она. — Тэме, когда она ушла, было шестнадцать и она прошла обряд благословения Анат и даже работала в корте. Нае скоро тринадцать и она должна была пройти обряд. А Глите двенадцать.
— Отец наказал Глиту? — спросил Рэтар, стараясь говорить спокойно, не меняя тона. Девочки грустно кивнули. — За что?
Трива замялась.
— Отец наказывает нас, когда мы плохо себя ведём, — вдруг сказала Ваха.
— Плохо?
— Да. Мы плохо можем приготовить еду, или убрать в доме, или постирать, — младшая девочка очень хотела казаться взрослее и значимее, поэтому сейчас говорила за сестру, которая явно понимала, что всего этого говорить не стоит, но при феране остановить сестрёнку не могла. — А ещё отец устаёт, а мы иногда очень громкие, но и если мы слишком тихие и он нас не понимает… А Глита плохо приготовила похлёбку.
— Глита часто бывает очень тихой. Она не правильно отвечает отцу, — добавила Трива.
Рэтару, уже когда увидел этих девочек, хотелось пойти и свернуть старейшине корты скотоводов шею. А ведь он даже не видел двух других. Феран взял себя в руки.
— Ещё пара вопросов. Я постараюсь задавать так, чтобы ты отвечала да или нет, хорошо? — обратился он к старшей.
— Да, — кивнула Трива.
Рэтар вздохнул и ему пришлось уточнить все подробности наказания самих девочек. На их ответы внутри ферана всё сильнее поднимался праведный и беспощадный яростный порыв уничтожить старейшину корты скотоводов, чтобы и следа от него не осталось.