— Значит, я свободна, — отвечает Рен. — Это была случайность. Я провела ночь с луной, и это больше не повторится.
— Я уверен, что это не так работает.
— Но ты не уверен на сто процентов. Плюс, я даже не родилась под знаком магической луны. — Она останавливается, ставит руки на бёдра и смотрит на меня с таким блеском в глазах, который говорит, что она готова спорить, но я знаю, что на этот раз её не переубедить.
— Твои родители были Мунстарками, и ты тоже. Не важно, когда ты родилась. Ты никогда не станешь как Брэдли и Джоэл. Ты никогда не будешь Мундан.
Её взгляд падает на улицу, и она снова начинает идти. На этот раз медленнее, как будто произнесение правды отняло часть её силы. Но эта часть всегда была ей чужда.
— Рен… — Я ловлю её руку и поворачиваю к себе. — После этого лета у нас будет такая жизнь, доступ к вещам, о которых Мундан могут только мечтать. Остров Луны изменит наши жизни.
— Вот этого я и боюсь. — Она вырывает руку и продолжает идти по направлению к ряду кирпичных зданий на Мейн-стрит.
Я не знаю, что сказать, поэтому просто следую за ней молча. Сколько себя помню, я всегда ждал, когда моя жизнь изменится. Мои родители вбили в меня стремление к успеху и продолжение семейного наследия, и теперь всё зависит только от меня.
— Что я скажу своим дядям? Брэдли и я никогда не говорили Джоэлу о магии, так как же мне сказать ему… — Её голос прерывается, и она ускоряет шаг, но я догоняю её в два шага. — Сказать ему, что я внезапно передумала? Что я хочу оставить их и магазин, и Грейс Келли, и всё, что я люблю?
Её голос дрожит, и я знаю, что она плачет. Мои руки зудят от желания обнять её, прижать к груди, провести пальцами по её волосам и сказать, что всё будет хорошо. Но я не делаю этого. Это Рен. Вчера вечером был первый раз, когда я видел её плачущей, и она не допустит этой ошибки снова.
— Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда так делаем.
— Всё, что я скажу, будет ложью. По крайней мере для Джоэла. Я хочу сказать ему правду. Я должна сказать ему правду. — Она всхлипывает и вытирает щеки. — Я скажу ему. — Она смотрит на меня, её взгляд бурный, её голубые глаза темнеют от вызова.
— Это запрещено. — В моём голосе появляется нотка, которую я никогда не использовал с ней раньше, и она замирает. — Рен, это одно правило, которое ты не можешь нарушить.
Позади нас гравий хрустит, и рёв двигателя вибрирует у меня за спиной, разрезая напряжение между нами и заменяя его чем-то новым. Чёрный внедорожник замедляется позади нас, и мы отходим на обочину дороги, чтобы дать ему проехать. Он не проезжает. Вместо этого он медленно крадётся за нами, как тень.
Я останавливаюсь, увлекая Рен дальше в алое цветение клевера вдоль обочины.
Внедорожник тоже останавливается.
Я щурюсь, пытаясь разглядеть водителя сквозь блики солнечных лучей на лобовом стекле.
В истинной манере Рен Найтингейл она выходит обратно на дорогу и сердито смотрит на машину. Я следую за ней, напрягая все мышцы, делая себя как можно больше, что легко удаётся после всех этих дней в тренажёрном зале в Бруклине.
— Что вы делаете? — кричит она, размахивая руками. — Объезжайте!
Волосы на затылке встают дыбом вместе с моими неукротимыми магическими способностями. Они стали сильнее, горят в груди, как кусочек солнца. Целители хороши в бою, если только потому, что мы не останемся поверженными надолго.
— Объезжайте! — повторяет Рен приказ, а я продолжаю смотреть на залитое светом лобовое стекло.
Мои руки сжимаются в кулаки, и я уже готов сказать Рен бежать обратно к саду, когда колёса внедорожника поворачиваются и он проезжает мимо нас в город.
— Что это было? — говорит она, запихивая руки в карманы, пока мы наблюдаем, как чёрный автомобиль едет по Мейн-стрит и исчезает за поворотом.
Мы продолжаем наш путь домой, и я выдыхаю задержанный воздух и качаю головой. — Горожане, — говорю я, хотя адреналин, бегущий по моим венам, говорит мне обратное.
— Таких раздражает, — бурчит она.
Я расслабляю челюсть и прочищаю горло, пытаясь успокоить гул в груди.
Рен и я идём так близко, что я слышу, как её телефон вибрирует. Это отвлекает меня, и моя магия утихает, когда она вынимает телефон из кармана и отвечает.
— Я жива, — говорит она, прежде чем прижать его к уху.
Низкий, ворчливый голос Брэдли гремит, но я не могу разобрать его слова. Что бы он ни говорил, это заставляет Рен сжаться и её щеки заливаются краской.
К тому времени, как её дядя заканчивает свою тираду, мы уже подошли к «Страницам», маленькому книжному магазину на южном конце Мейн-стрит, которым владеют Брэдли и Джоэл и которым Рен управляет уже год. Сторона здания покрыта фреской, нарисованной художественным клубом старшей школы в 1986 году. Сейчас она выцвела и испещрена отсутствующими кусками обвалившегося цемента, но маскот старшей школы, огромный чёрно-золотой шершень, всё ещё виден.