— Нет, всё не так, дядя Брэд. — Рен заправляет розовые пряди волос за ухо. — Это просто Ли.
Просто Ли? Чёрт.
Вот что губит поэтов — безответная любовь.
Я игнорирую ту часть моего мозга, которая напоминает мне, что моя любовь не может быть безответной, если Рен не замечает её, и обращаю внимание на магазины, которые начинают просыпаться вокруг нас. Через несколько дверей Алтон выходит из парикмахерской с рекламным щитом, предлагающим скидки на летние стрижки. Я киваю в молчаливом приветствии человеку, в кресле которого я вырос. Он останавливается на полпути к поклону, и линии, вырезанные на его тёмной коже, углубляются, когда он смотрит на меня.
Я вспоминаю состояние своих косичек, и теперь моя осанка становится такой же, как у Рен. Я беру её за руку и веду через улицу подальше от Алтона, но вред уже нанесён.
— У меня есть место в три! Записываю твоё имя! — кричит он. — Не могу позволить тебе ходить по всему городу с этим беспорядком на голове. Неужели в Нью-Йорке это считается красивым?
— Спасибо, Алтон. — Я машу ему и надеюсь, что он не напишет моим родителям.
— Спасибо? Парень, я должен брать с тебя вдвое больше. — Он поправляет свой джинсовый фартук вокруг толстой талии и возвращается в кирпичное здание магазина.
Рен мямлит последние слова и заканчивает звонок, обвивая руку вокруг моей. Клянусь, в моих костях пробегает заряд электричества. Если она не магическая, то кто тогда?
— Твои дяди в панике? — спрашиваю я, когда мы проходим мимо кофейни и пекарни «Бобы и Хлеба».
— Это ещё мягко сказано. Джоэл буквально кричал на заднем плане. Кричал. Я никогда не слышала, чтобы он повышал голос.
— А как насчёт того раза, когда ты— Я замолкаю, когда чёрный внедорожник проносится мимо. Я пытаюсь разглядеть водителя, но они мчатся через наш маленький город.
— Надеюсь, они возвращаются в Портленд. — Ворчание Рен заканчивается в тот момент, когда визжат шины, и машина делает разворот.
— Они не…
Она не успевает закончить фразу. Я знаю, о чём она думает, и ответ — да. Внедорожник едет прямо на нас.
Я прижимаю Рен к себе и веду её коротким путём в переулок между «Бобами и Хлебом» и «Оптикой доктора Вотта». Если это не грузовик с доставкой, то машине здесь делать нечего. Мы в безопасности.
Это не из-за тебя, напоминаю я своим напряжённым мышцам и магии, которая бурлит под кожей. Тем не менее, Рен и я молчим, и ей почти приходится бежать, чтобы не отставать от меня.
Гравий хрустит, когда внедорожник заезжает в переулок. Я не жду другого знака. Этот достаточно большой.
Я хватаю Рен за руку и бросаюсь к задней дороге в конце переулка, который разделяет Мейн-стрит и дома, тянув её за собой, как флаг. Мы подбегаем к забору, и я поднимаю Рен, прежде чем перелезть сам. Я приземляюсь на ноги и морщусь, когда шипы розовых кустов миссис Калли вонзаются мне в икры.
— Беги дальше, — рычу я, высвобождаясь из помятых кустов, за которые миссис Калли будет нас ругать до конца своих дней. — Добирайся до своего дома.
Я вижу блестящие чёрные рейлинги на крыше внедорожника через забор и не даю Рен шанса ответить, прежде чем почти тащу её через лужайку и калитку. Мы выходим на Уолнат Лейн и не сбавляем темп, петляя по кварталу, в котором я провёл всю свою жизнь до двух лет назад. Мы поворачиваем на Пекан Авеню, улицу Рен и мой любимый пирог, и кровь стынет в моих жилах.
Внедорожник стоит на подъездной дорожке у дома Рен.
Глава 3. Рен
Внедорожник пуст. Тяжело дыша, мы с Ли обходим его и направляемся к крыльцу.
— Что происходит? — шепчу я, в панике обращаясь к Ли.
— Я не знаю, но мне это не нравится, — отвечает он.
Я сжимаю кулаки, чтобы они не дрожали, когда мы поднимаемся по ступенькам на широкое переднее крыльцо, которым так гордится дядя Джоэл. Моё сердце колотится, словно отбойный молоток. Это слишком. Слишком много неизвестного. Слишком много изменений. Слишком много страха. Что, если мои дяди так разволновались из-за того, что я пропала на всю ночь, что вызвали какого-то частного детектива, чтобы найти меня? Почему? Это не имеет никакого смысла. Ничего из этого не имеет смысла.
Ли кладет свою тёплую руку мне на плечо и сжимает его. — Делай глубокие вдохи.
Я киваю и пытаюсь успокоить своё тело дыханием. Слышу глубокий, грохочущий голос дяди Брэда. Не могу разобрать, что он говорит, но слышу его тон.