— Не смей! — ее губы побелели, в мгновенно потемневших глазах блеснули слезы. — Не говори мне о родителях! Ты никогда их не любил!
— Это неправда, — голос предательски дрогнул. — Если я не плачу, это не значит, что мне не больно. Каждый по-своему переживает горе…
— Я вижу, как ты переживаешь! — неожиданно зло сказала Анна, бросив взгляд ему за плечо. Гарри, обернувшись, обнаружил в конце коридора сворачивающих за угол друзей. — Преспокойно продолжаешь дружить со своими любимыми «змейками», хотя это их родители виноваты в том, что папы больше нет, а мама в больнице!
— При чем здесь они? — опешил Гарри. — Родители моих однокурсников непричастны к тем нападениям!
— Откуда ты знаешь? — Анна сверкнула глазами. — Это они тебе сказали?
— Послушай, ну это же чушь, те, кто напали на нас, мертвы, ты же знаешь!
— Те, не те, какая разница?! Малфои, Нотты, Гринграссы — они все ближайшие сторонники Сам-знаешь-кого! Может, сами они и не нападали, но точно были в курсе! И их дети будут такими же, как они, и ты тоже!
— Анна…
— Не трогай меня! — она отшатнулась от его протянутой руки. — И не подходи ко мне больше, ясно? Я знать тебя не хочу! Предатель! — она развернулась и побежала прочь, на бегу яростно вытирая слезы.
Гарри остался стоять, чувствуя, как внутри что-то обрывается.
Да, они с Анной никогда не были близки. И нельзя сказать, чтобы он сильно страдал по этому поводу. Но была единственным, что осталось от его семьи. И сейчас, глядя ей вслед, он чувствовал, как рвутся последние призрачные нити, связывавшие их.
Наверное, она никогда не простит ему того, что он не переживает из-за родителей так же сильно…
Настроение идти на обед в Большой зал пропало, и Гарри, медленно дойдя до ближайшей оконной ниши, закинул сумку на подоконник и сам залез туда же. На душе было паршиво. Как они будут жить дальше?
Допустим, сейчас, пока они в Хогвартсе, игнорировать друг друга хоть и неприятно, но возможно. А дальше? Когда настанут летние каникулы? Да и вообще… отца нет, мама в коме, и неизвестно, когда придет в себя, других близких родственников у них с Анной нет, и где они будут жить? Хотя у мамы, кажется, есть сестра, но она маггла, и, насколько знал Гарри, они поссорились много лет назад и с тех пор не общаются.
Таким образом из вероятных опекунов остается только Сириус. Который, наверное, с радостью согласится забрать к себе Анну, но вот насчет себя Гарри совершенно не был уверен. Крестный сестры и лучший друг родителей почему-то всегда его недолюбливал. Впрочем, как и родители Невилла, хоть те и старались скрывать свое прохладное отношение.
И что с ним не так?
Эта мысль, регулярно возникающая в голове на протяжении всей сознательной жизни и раньше вызывавшая почти отчаяние, сейчас лишь равнодушно скользнула по краю сознания. Наверное, потому что теперь у него были друзья, которые относились к нему совершенно по-другому. Да и с магией в последнее время стало намного лучше. Интересно, почему?
— Гарри? — донесшийся откуда-то сбоку голос вырвал его из размышлений. Рядом с подоконником стоял профессор Флитвик и внимательно смотрел на него снизу вверх.
— Здравствуйте, сэр, — Поттер спрыгнул с подоконника.
— Почему вы не на обеде?
— Я… не голоден.
— Простите мне мое любопытство, — Флитвик чуть наклонил голову набок, — у вас все в порядке? Мне показалось, вы чем-то расстроены…
Гарри замялся. С одной стороны, рассказывать посторонним о своих переживаниях он не привык. Но с другой, сейчас ему действительно очень нужен был совет взрослого, который разбирается в жизни лучше, чем он сам или его ровесники. И, пожалуй, профессор чар, с первых дней проявивший к нему внимание, подходил для этой цели лучше всего. Из всех учителей он был самым… человечным, что ли?
— Если честно, да, профессор, — наконец признался Гарри.
Флитвик понимающе кивнул и посмотрел на большие круглые часы в конце коридора.
— Ну-с, до начала следующего урока еще полчаса, почему бы нам не побеседовать в моем кабинете? Идемте.
Они поднялись в небольшой, невероятно захламленный всевозможными книгами, кипами пергаментов и странными приспособлениями, но отчего-то удивительно уютный кабинет Флитвика, и там, за чаем и вкуснейшим мясным пирогом, который по приказу профессора принес домовик, Гарри рассказал об окончательно испортившихся отношениях с сестрой и своем беспокойстве по этому поводу.
— Что ж, — задумчиво произнес Флитвик, внимательно выслушав его рассказ, — ситуация действительно непростая. Я подумаю, как можно вам помочь, Гарри. И, вероятно, мне стоит поговорить с вашей сестрой. Время, конечно, лучший лекарь для душевных ран, но и участие, полагаю, лишним не будет.
— Спасибо, профессор, — сказал Гарри, глядя на него с искренней благодарностью.
— Да не за что, — отмахнулся Флитвик. — Я мог бы и сам догадаться предложить свою помощь. Конечно, Анна не моя подопечная, но Минерва в делах душевных… словом, эмоциональной поддержки от нее ждать не стоит. Что совершенно не отменяет того факта, что она высококлассный преподаватель, — добавил он, заметив выражение лица явно согласного с его предыдущим утверждением Гарри. — Кстати, об учебе. Я заметил, в последнее время вы делаете значительные успехи в чарах. Много тренируетесь?
— Что вы, сэр, — очень серьезно ответил Гарри, — колдовать вне классов запрещено.
Флитвик, посмотрев в его честные глаза, расхохотался.
— Да, действительно, о чем это я, — пробормотал он сквозь смех. — И тем не менее, я вами доволен. Надеюсь, вы продолжите «соблюдать» школьные правила в том же духе. Ну, а теперь нам обоим пора, до звонка осталось совсем мало времени. И, Гарри, — добавил он уже на выходе из кабинета, — знайте, что если вдруг вам понадобится совет или просто захочется попить чаю в моей компании, двери этого кабинета для вас открыты.
— Спасибо, сэр, — Гарри тепло улыбнулся и чуть склонил голову. — Для меня это честь.
***
После разговора с Флитвиком на душе стало значительно легче.
Настолько, что когда вечером неугомонный в своем исследовательском азарте Блейз предложил в очередной раз наведаться в секретные тоннели, Гарри, последние пару недель игнорировавший подобные развлечения в пользу учебы, не раздумывая согласился.
В конце концов, эти ночные вылазки были частью той обычной школьной жизни, в которой не надо переживать из-за отношений с сестрой, думать о том, где и как они будут жить дальше, ломать голову над туманными намеками декана и разгадывать вселенские заговоры.
— Так-так, смотрите-ка, здесь мы, похоже, еще не были, — Блейз остановился возле одной из развилок и расправил в руках составленную и скрупулезно пополняемую ими карту. — Даф, посвети!
Дафна поднесла палочку с зажженным Люмосом к пергаменту, и Забини удовлетворенно хмыкнул.
— Точно. Пошли! — и, всучив карту Дафне, бодро направился вперед.
— Сколько же тут этих ходов… — протянул Теодор, пробираясь по узкой трубе вслед за ними. — Они вообще когда-нибудь закончатся?
— Ты размеры замка видел? — не оборачиваясь, поинтересовался Блейз. — Когда-нибудь, конечно, закончатся, но очень не скоро. Особенно, если мамочка-Даф будет нас тормозить бесконечными нотациями о подготовке к экзаменам, — ехидно добавил он и тут же схлопотал свитком с картой по затылку. — Ауч! Прошу всех засвидетельствовать акт вероломного нападения!
— Шагай давай, балбес! — фыркнула Дафна. — Вот нахватаешь на экзаменах «Слабо» по всем предметам, тогда посмотрим, что твоя мамочка по этому поводу скажет.
— А чего смотреть, я и так знаю, — весело отозвался Забини. — Скажет, что я весь в своего козла-папашу, за которого она вышла явно в помутнении, что я когда-нибудь сведу ее в могилу, глаза б ее меня не видели и далее по тексту! А потом нахлещется коньяку, потребует у домовика эклеры с чесночным соусом и будет швыряться ими в папину колдографию.