Про чай и трамваи
Мы жили бок о бок с людьми всегда, во все периоды человеческой истории. Мы — это сказочные существа. Феи, эльфы, оборотни — этих всегда было полно, но жили они обособленно и старались с людьми не связываться. Кентавры и древесные духи выбрали для себя дикую природу. Кое-кто, вроде барабашек и домовых, наоборот, селились поближе к людскому жилью, а то и прямо в домах.
Нас всегда было много — самых разных: больших и маленьких, дружелюбных и враждебных к людям, общительных и не очень. Детские Страхи любили возиться с малышней, а Музы предпочитали взрослых. Необязательно, между прочим, поэтов или музыкантов. Видели когда-нибудь трудоголика, который с горящими глазами копается в скучнейших горах бумаг и едва не ночует на работе? Это все они, Музы виноваты со своим вдохновением.
Спросите, куда же мы делись и почему, куда ни посмотри, не увидишь ни следа самого завалящего пикси? А мы никуда не уходили. Просто люди в нас больше не верят — а значит, и не видят. Есть же у них выражение: «глазам своим не верю!» Вот-вот. Именно это и происходит.
Много веков назад, когда в нас верил каждый, мы были видимы и осязаемы. Конечно, наши шалости приносили людям немало хлопот, но и добро мы тоже делали. С наступлением индустриальной эры мир рационализма постепенно вытеснил веру из людских умов. Еще в начале века нас могли встретить то тут, то там. Но теперь нас не видят даже дети и кошки — кроме самых впечатлительных. Да и тем не верят сородичи.
Мир сказок и мир людей почти перестали пересекаться. Но, как и у любого настоящего правила, у этого закона тоже бывают исключения. Об одном таком случае я вам и расскажу.
Но сперва поболтаю еще немного. Вам, наверное, интересно, кто я такой и откуда столько знаю о волшебных существах? Я — чайный барабашка. Что, не слыхали о таких? Дайте угадаю, наверное, кофе по утрам пьете? То-то и оно. Мы, чайные барабашки, живем только там, где больше всего на свете любят чай. Любой: дешевый чай с ароматизаторами из пакетиков или коллекционные сорта, черный, или зеленый, или любой другой. С лимоном и с молоком, с сахаром и без. Да даже травяные настои на худой конец.
Таких ценителей мы чуем за версту — они так пропитались чаем, что не спутаешь. А коли нашли, так мы своего не упустим — приедем к нему домой в каком-нибудь кармане куртки, найдем угол поуютнее да станем поживать тихо и счастливо. Воруем ли чай? Ну, не без этого, но как же удержаться, когда он так ароматно парит из глиняной кружки? Совершенно невозможно, поверьте мне. Человек, конечно, потом бегает, кричит: «Кто выпил мой чай? Я же просил не трогать кружку!» Это если семья есть. Одиночки чаще списывают на собственную забывчивость: мол, отвлекся, выпил и сам не заметил. Хотя был один паренек, грешил на кота. Как же, стану я с этим мохнатым чудищем чайком делиться, держи карман шире!
Конечно, люди попадаются всякие. Одна барышня так и говорила, мол, это чайные барабашки выпили. Откуда уж она про нас вызнала — ума не приложу, не видела же ни разу, точно. Но верила в нас твёрдо. Друзья над ней, конечно, посмеивались — и зря. А чай у нее всегда водился в изобилии, даже жалко было от нее съезжать. Но что уж поделать — конспирация.
Ну, вернемся к моей истории. Она — про обычного незаметного мальчика, который ничем не выделялся среди сверстников. Совершенно ничем ни в ту, ни в другую сторону. Вовсе не был глупым, но и на уроках не блистал. Не стоял на линейке ни первым, ни последним. Никого не задирал в школе, да и его не трогали. Честно говоря, я вообще не уверен, замечали ли одноклассники его существование. Даже в дурацких тестах на оценку характера он всегда получал самое среднее значение. Кто-то называет это умеренностью, а кто-то — серостью. В общем, совершенно непримечательный был мальчик. И имя он носил такое же, очень ему подходящее — Саша. В его параллели набиралось штук шесть или семь Саш, так что всех различали по прозвищам — Серый, Косой, Дрозд. Был даже уникальный человек с двойным именем Сашамаша. В далеком детстве Сашимаши его матушка имела привычку звать его и его сестру-двойняшку домой одним протяжным криком: «Саааашааамааашааа!» Дети выросли, пошли в школу, а слово осталось. И только один из всех Саш — тот, про которого мой рассказ — был просто Сашей. Впрочем, о нем и говорили нечасто.
С родителями у него дело обстояло ничуть не лучше. Мама и папа, конечно, знали, что у них есть сын Саша, но как-то скорее умозрительно, чем на практике. Мальчик рос тихим и спокойным ребенком, неприятностей не доставлял, двоек не носил, учителей по причине незаметности не злил, в плохой компании (да и вообще в любой компании) не гулял. Словом, не давал никакого повода обратить внимание на свое наличие. Он целыми днями просиживал у себя в комнате за книжками или гулял по городу в одиночестве. Быть может, именно поэтому — от избытка времени на глазение по сторонам — он и начал видеть существ, которых не замечал ни одной занятой человек. А может, книги развили в нем не свойственную другим людям мечтательность. Я не знаю. Чайные барабашки — не главные мыслители среди волшебных существ, в конце концов. Просто однажды, подбираясь к забытой его старшей сестрой кружке с чаем, я заметил, что он будто прислушивается, подняв голову от книжки. Тогда он еще ничего не видел, но уже определенно что-то ощущал, и даже это слабое чувство было удивительно для мира, где люди феникса перед носом не замечали. Я, конечно, такое дело заметил, но тогда еще и подумать не мог, какой этот обычный мальчик на самом деле необычный. Говорю же, чайные барабашки не очень внимательны, когда речь не идет о хорошей чашечке чая. Потому то, что случилось дальше, стало для меня форменной неожиданностью.