Света, стащила с головы косынку, промокнула лоб. Затем стащила брезентовую куртку и повесила ее на ветку росшего рядом деревца. Загорелая шея и руки приятно гармонировали с белой тканью футболки. И грудь вздымалась как знамя социалистического соревнования. Образ правильной комсомолки с агитационного плаката.
— Вам помочь, Леонид Дмитриевич? — лукаво спросила она.
— Да, нет, нет, я сам, — поспешно отреагировал Четыре_пи, втайне надеясь, что она не послушается.
И она не послушалась. Решительно воткнув свое ведро в колею между грядками, широко расставив ноги в черных резиновых сапогах и приняв очень неудобное, но, очевидно, самое функциональное положение для сбора корнеплодов, Светлана двинулась навстречу. Эффективность ее работы впечатляла. Пока Четыре_пи осваивал метр, девушка проходила три. Было в ней что-то от землеройного робота-проходчика. Отточенная грация автомата и изящная мощь. Вот только волосы прядь за прядью непослушно выбивались из-под косынки, одушевляя стремительно приближающуюся фигуру.
Когда они задели друг друга пальцами, разбирая последние картофелины, Четыре_пи уже всерьез сомневался, что способен встать вертикально. Он с усилием разогнулся, непривычно и униженно ощущая себя изношенным ржавым механизмом.
— Спасибо. Я бы наверное один не справился.
— Это с непривычки, — Светлана смахнула волосы со лба. — В следующий раз легче будет.
Четыре_пи попытался возразить, что следующего раза не будет, потому что больше он никогда не вызовется добровольцем на сбор урожая, и в черной дыре он видел столь первобытный способ добычи еды, и вообще он скоро уедет, и скорее всего, навсегда… Но внезапное дуновение ветра бросило ему в ноздри запах трав, молока и каких-то сладких женских испарений. Поэтому он как-то странно посмотрел на ее влажную от пота футболку, машинально отметил симметричность темнеющих сквозь хлопок сосков и захотел пить еще больше.
Светлана смутилась, съежилась, повернулась к нему спиной, подхватила тяжелое ведро и устремилась к мешку. А он потопал к колодцу. Заливать жар, усталость и непонятное волнение.
За забором послышался уже знакомый лязгающий и чихающий рокот мотоцикла. Когда Четыре_пи впервые увидел это транспортное средство, он даже по-своему восхитился. Настоящий железный ретро-дизайн. Ни намека на эргономичность, только трубы, гнутый метал и грубые колеса. Дальний предок стремительных гравициклов. Где-нибудь на технологичных мирах такой образец вызвал бы фурор у любителей старины. Но здесь примитивная машина уже раздражала своей неоправданной громкостью и недоделанностью.
Вот и сейчас Четыре_пи поморщился и потянулся было к внутреннему шумоподавителю, но мотоцикл взревел как от боли, и тут же заглох. Лениво гавкнул Пират. Подойдя к колодцу, пилот Светоча увидел человека в серой форме. Он стоял у раскрытой калитки и о чем- то беседовал с Иваном Денисовичем. Хозяин махнул рукой.
— Леня, тебя тут милиция спрашивает, — жизнерадостно позвал он.
— Я сейчас.
Четыре_пи наскоро умылся, промокнул лицо жесткой тряпкой, служившей полотенцем и, не спеша подошел к калитке.
— Да, заходи ты, Павел Кузьмич, — увещевал Иван Денисович. — Что ты как чужой в дверях стоишь.
— Не могу, Денисыч, — отбивался гость. — Я не в гости. Я при исполнении.
— Ну так и исполняй во дворе!
— У меня разговор служебный с твоим квартирантом.
— Да неужто провинился учитель наш? Он ведь не пьет даже.
— Не пьет — это хорошо, — осторожно сказал милиционер.
Среднего роста, полноватый, глаза узкие, цепкие, пушистые усы, щеки в шрамах от оспин. Форма запыленная, засаленная. На погонах маленькие звездочки.
— Я вас слушаю, товарищ капитан, — вежливо приветствовал Четыре_пи.
Он оценил, как служитель закона неторопливо, тщательно обозрел его с головы до ног, царапая и скользя по броне психозащиты. Очевидно капитан свое дело знал. Так сканировать подозреваемых, пусть и очень топорно, мог только специалист с навыками выше среднего.
— Картошку собираете? — добродушно поинтересовался милиционер.
— Собираю, — безмятежно ответил Четыре_пи.
— Я не заставлял! — Иван Денисович ударил себя кулаком в грудь. — Учитель сам вызвался Светке помочь. Картошка у нас поздняя, экспериментальный сорт.
— Негоже девчонке одной на грядках корячиться, — согласился капитан.
— Ничего, Светка у нас привычная, — довольно хмыкнул Иван Денисович. — Она любой трактор за пояс заткнет. Видал, как учителя нашего ушатала? Не рад небось, что связался с крестьянским трудом?
— Очень познавательно, — сказал Четыре_пи. — Хотя и тяжеловато без сноровки.
— В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем помощь предлагать, — довольно заметил хозяин. — А то загнешься без сноровки то. Вона морда какая красная.
— Товарищ Игнатьев, — у меня к вам несколько вопросов, — взял инициативу в свои руки работник органов. — Денисыч, без обид, дай нам поговорить.
— Да я что?! Гутарьте на здоровье. Даром мне ваши аниськинские секреты не нужны, — в голосе мужчины послышалась обида. — Светка, ну ка в дом! — прикрикнул он.
Светлана, которая совсем не маскируя любопытство, уже почти подошла к беседующим, встрепенулась.
— Пошли, пошли, — сказал Иван Денисович, увлекая ее к веранде. — Дай людям поговорить.
— Так что случилось то? — испуганно спросила она.
— Что, что… В школе видать нахулиганил кто. Да мало ли.
Они с видимой неохотой зашли в дом.
— Товарищ Игнатьев, расскажите где вы вчера вечером были, — узкие щелочки глаза клещами впились в распаренное лицо разведчика.
— Какой конкретно промежуток времени вас интересует?
— Ну допустим с 18.00. — клещи пытались впиться глубже, но кишка у них была тонка.
— Примерно до 21.00 я трудился на ремонтной базе…
— Так, так, — перебил капитан. — А что простите вы там забыли? Вы ведь кажется учитель школьный.
— У меня договоренность с руководством, — Четыре_пи излучал спокойствие и доброжелательность. — Я работаю над проектом нового оборудования. Очень нужного для народного хозяйства. Попутно помогаю сельхоз технику чинить. Ввиду отсутствия собственной материально-технической базы, пользуюсь возможностями колхоза. В свободное от основной работы время. Можете проверить.
— Ну допустим, — покладисто согласился милиционер, — Значит до девяти вечера вы были на рембазе. — Ну а потом?
— А потом пошел домой. По пути встретил пострадавших. Вас же это интересует?
— Они уже были пострадавшими к моменту вашего прихода? — вкрадчиво спросил капитан.
— Да. Двое из них. А третий, Владимир, в медицинской помощи не нуждался.
— Так где вы их встретили?
— Это был перекресток Садовой и Комсомольской.
— А почему вы поняли, что они пострадавшие?
— Ну так лежали оба. Один без сознания, другой с рукой маялся.
— А что с ними случилось?
— Точно не знаю, — пожал плечами Четыре_пи. — Вова потом рассказал, что Серега с лестницы упал, но неудачно. Прям на Бориса, который эту лестницу держал. Вам, наверное, лучше их спросить.
— Не волнуйтесь, спросим. Дойдет до них очередь. Хорошо, а дальше что?
— Когда я понял, что пострадавшие не в силах самостоятельно добраться до медицинского учреждения, то предложил Владимиру свою помощь. Благо больница не далеко была. Дотащили.
— Можно на ваши руки взглянуть? — вдруг попросил капитан.
Хороший ход, подумал Четыре_пи, реакция профессиональная. Но я не землянин. Куда уж тебе, товарищ капитан. Зубы сломаешь и глаза проглядишь.
Он изобразил удивленное непонимание.
— Что, простите?
— Руки. Протяните руки, — с каким-то победным предвкушением произнес милиционер.
— Пожалуйста, — Четыре_пи с притворной заминкой представил свои ладони на обозрение.