— Да. На юге. Ну почти.
Ему показалось, что вместе со снегом к нему в глаза летели осколки далекой родной звезды. И пришлось зажмуриться.
28
В кабинете председателя колхоза товарища Кривоноса отчаянно пахло табаком, нестиранной одеждой и капустой. Да, квашеной капустой. И все это с оттенками, сочетаниями и нюансами. Длинный стол с облезлым лаком, шесть потрепанных стульев, выцветший, когда-то красный палас, деревянные потрескавшиеся панели, канонические портреты Ленина, Хрущева, Брежнева. Сам хозяин кабинета, безвозвратно лысый, грузный, краснолицый, усатый тоже походил на портрет уставшего и немного раздраженного руководителя.
Увидев Четыре_пи, он привстал с председательского места и протянул лопатообразную ладонь. Разведчик сделал усилие, когда начальствующие тиски сжали его руку.
— Рад видеть нашу молодежь, — с прокуренной хрипотцой приветствовал Кривонос. — Нечасто нас учителя жалуют. Наслышан о вас, товарищ, Игнатьев. Давеча Марья Андреевна весьма хвалила.
— Я собственно не как учитель пришел, — Четыре_пи поставил на стол принесенный сверток. — У меня рационализаторское предложение.
— Ишь, ты, — председатель хищно прищурился и откинулся на спинку стула. — Ну показывай, что там у тебя, рационализатор. Кабинет физики небось хочешь обустроить?
— С физикой мы сами как-нибудь разберемся, а вот с фермой без вас никуда, — Четыре_пи развернул сверток и на председательское обозрение предстала модель новейшего молочного комплекса по версии представителя иной звездной системы.
Основание для модели Четыре_пи сделал из обыкновенной фанеры, зато фермерские корпуса в разрезе синтезировал из симуляционного пластика, приспособив для этого штатный принтер ТОПМ. Коммуникации он смастерил из тоненьких бумажных трубок, а фигурки коров вылил в формах для горячего акрила. Движущие части Четыре_пи собрал из металлического мусора на рембазе. Все элементы были надежно закреплены диффузатором. В общем, исходя из текущих условий, модель получилась вполне себе наглядной. Конечно гораздо детальней все бы выглядело на чертежах, но Светлана, которая консультировала проект, не очень владела пространственным воображением, поэтому конструктивы пришлось воплощать визуально. Усилия того стоили. То, что можно потрогать руками обычно легче усваивается сознанием. А Четыре_пи рассчитывал, что инсталляция произведет некоторое впечатление на начальство. И не ошибся.
Товарищ Кривонос смотрел на модель как сладкоежка — на большую и незнакомую конфету. Некоторое время он молчал, и на его лице как реющем флаге проступали удивление, интерес и восторг.
— Мать моя женщина, тудыть ее растудыть, — наконец ошеломленно произнес председатель. — Вот это ферма, я понимаю…
— Да, именно. Представляю вам модель фермы нового поколения в колхозе имени Гайдара, — с поставленными учительскими интонациями начал экскурс Четыре_пи. — Итак, ферма состоит из трех корпусов и нескольких подсобных помещений. Первый корпус — это родильное отделение с секциями для телят и нетелей. Второй корпус — непосредственно коровник с вместимостью до 200 голов с осеменаторским модулем и ветеринарной станцией. И третье здание — кормовой комплекс…
— А коровки как живые, — умиленно сказал Кривонос. — Только лилипутские.
— Иван Васильевич, мне продолжать?
— А, — председатель словно очнулся. — Погодь, товарищ Игнатьев. Не готов я таку красоту один воспринимать.
Он потянулся к телефонному аппарату на столе и начал накручивать диск. Эти устройства связи, примитивнейшие до безобразия, уже не вызывали даже спортивного любопытства. Четыре_пи к ним быстро привык, особенно после того как тайком разобрал и заново собрал телефон в кабинете директора школы. Схема простая, надежная и в колхозных реалиях — эффективная. Но вот если звонить по межгороду…
— Алло, Ильинична! Давай ноги в руки и ко мне, — жизнерадостно скомандовал в трубку Иван Васильевич. — Ну чаво-чаво, занята. Я ж тебя не чаи зову гнать. Дело у меня. Большое дело. Мигом, говорю!
Председатель уже набирал другой номер.
— Алексей Митрофаныч, ты уже там своим хлопцам разнос устроил? Вот и чудно. А теперь слушай мою команду. Садись на свой драндулет и пулей ко мне. Только заскочи по дороге в строй управление и Сашку захвати с собой. Он тоже нужен. Всё! Все вопросы потом. Жду.
Он положил трубку и уже более по-деловому посмотрел на экспозицию новой фермы.
— Ну, Леонид… эээ, как вас по батюшке?
— Дмитриевич.
— Ну, Леонид Дмитриевич, удивили вы меня. Вот ей богу удивили. Не ожидал я такого творчества от наших молодых специалистов. Я ж понимаю, сюды к нам в деревню не от большой охоты едут. Соответственно и отношение к работе у некоторых, прямо скажем, не сознательное. Лишь бы свои три года отмотать как срок, сами понимаете где, и в город обратно. А мы тут вроде как захолустье… А хозяйство сельское кто поднимать будет? Кто будет страну кормить? Не понимаю, я такой позиции. Я бы сказал, политически незрелой. И даже антисоветской.
Тут Иван Васильевич крякнул, видно осознав, что перегнул палку, провел пальцами по усам и достал папиросу.
— Куришь? — он предложил раскрытую пачку.
— Нет, спасибо, — Четыре_пи до сих пор не мог понять смысл этой нездоровой во всех смыслах привычки у местных аборигенов. Впрочем, сути употребления алкоголя он тоже понять не мог, но, увы, употреблял.
— Спортсмен? — Председатель умело затянулся и буквально всосал в себя четверть папиросы. — Молодец. Курить — здоровью вредить. Это правда. Но это знаешь, старая фронтовая зараза. Хорошо нервы успокаивает. Бывало сидишь в окопе, холодно, жрать охота до чертиков, страшно до жути… А возьмешь махорочки, на полоску от газеты положишь… свернешь трубочкой. Хорошо. И не страшно уже, и не так голодно, — он еще раз мечтательно ностальгически затянулся и вдруг кашлянул. — Ох, о чем это я! Не о том говорю.
— Вы наверно о ферме что-то хотели сказать, — попытался направить председателя в конструктивное русло Четыре_пи.
— Конечно, о ферме! Тудыть-растудыть! Это ж не ферма, а ВДНХ какое-то. Я вызвал сюда наших специалистов. И по коровам, и по оборудованию, и по строительству. Чтобы так сказать, вместе оценили, поняли, поспособствовали. А то я человек темный. Мне профессиональные мнения учитывать надобно. Уже седьмой десяток пошел, а я до сих пор учусь. Вот и у тебя учиться буду. Очень приятно, дорогой ты наш Леонид Дмитриевич, что ты всей душой к делу подошел. Видно, сколько труда, старания приложил. И в школе тебя хвалят, и дети любят. А тут еще вон какое рацпредложение отчебучил. Я таких макетов отродясь не видел.
Специалисты зашли почти одновременно. Сначала, рассекая воздух вымяобразной грудью, колыша статями и подбородками, вплыла Миронова Варвара Ильинична. Она на пол головы возвышалась над Алексеем Митрофановичем Миськовым, который с озабоченным лицом, отражающим политическую волю пролетариата, шел следом. Замыкал делегацию совсем маленький Александр Моисеевич Кацман, щуплый остроглазый и совершенно не похожий на человека, умеющего строить фермы.
Сразу стало тесно. Раскрасневшиеся гости кряхтели, усаживаясь. Четыре_пи невольно покосился на Варвару Ильиничну, справедливо полагая, что последней для сидения потребуется больше одного места. Но женщина умудрилась найти баланс и осторожно обтекла собой предназначенный стул. Алексей Митрофанович по-приятельски подмигнул Четыре_пи. После нескольких удачных реконструкций редких деталей и механизмов, которые осуществил школьный учитель на рембазе, товарищ Миськов проникся к молодому специалисту искренним почтением. Кацман по незнанию почтения не разделял, поэтому ограничился сухим кивком. А Варвара Ильинична хитро прищурилась, отчего ее большое лицо еще больше разъехалось вширь.
Председатель выдержал паузу, позволяя прибывшим подробно рассмотреть расположенное на столе модельное творение. Гости, не скрывая любопытства пялились на стены, трубы, крыши… и на акриловых коровок. Четыре_пи не без гордости подумал, что коровки действительно удались.