— Въ ней есть что-то загадочное… — повторилъ покупатель, не отрывая взгляда. — Въ ней есть… радостная печаль!..
— Она рѣдкость и потому — на любителя-съ. Она скромна, но она играетъ. Она носитъ трауръ, но она и смѣется-съ!
— Она тоскуетъ по глубинѣ. Быть можетъ, на глубинѣ она встрѣтила когда-то солнечный лучъ… кто знаетъ! — странно разсуждалъ самъ съ собой покупатель. — И теперь тоскуетъ.
Оттого въ ней эта чернота глубины и эти слѣды солиднаго луча…
И онъ закачалъ жемчужинку передъ электрической лампочкой.
— Совершенно вѣрно-съ! — радостно сказалъ любезный хозяинъ, а самъ подумалъ: «чу-дакъ!»
— Но я не знаю… — сказалъ задумчиво покупатель. — Быть можетъ, это только подделка, и скоро эта скрытая глубина пропадетъ и окажется чернота, какъ… на пуговкѣ отъ ботинки?.. У меня странный характеръ. Сегодня она мнѣ нравится, а завтра… я не стану смотрѣть на нее. Я лучше себя провѣрю.
— Тогда ужъ не знаю, что вамъ требуется! — недовольно сказалъ хозяинъ и поставилъ жемчужинку на мѣсто.
А жемчужинка думала:
— Что говоритъ! Я — какая-то пуговка отъ ботинки! Онъ не знаетъ, что я еще болѣе заиграю, когда попаду на грудь! Такъ вчера говорилъ хозяинъ. Самъ не знаетъ, чего ему нужно.
И часто потомъ она видѣла, какъ останавливался за окномъ этотъ чудной покупатель и разглядывалъ камни.
— Купите меня! — взывала поблѣднѣвшая бирюза. — Меня можно подкрасить!
IV.
Многимъ предлагалъ хозяинъ жемчужинку, но покупателя не было. Торговецъ рыбой, купившiй печатку изъ сердолика, сказалъ:
— Смородина! не на что поглядѣть.
Торговецъ мукой, выбравшiй для сына цѣпочку потяжелѣй, помялъ жемчужинку въ пальцахъ, прикинулъ и положилъ:
— Чисто воронiй глазъ!
— Конечно, воронiй глазъ! — кричала слинявшая бирюза. — Я, какъ море, — сказалъ про меня хозяинъ, — а вы, какъ воронiй глазъ!
И тутъ же пропала: купила ее толстая барыня — въ медльонъ.
— Изъ старой компанiи только мы съ вами и остались! — сказалъ горный хрусталь. — Мы не умѣемъ сверкать.
И вдругъ очутился въ нѣжныхъ рукахъ милой дѣвушки, у которой были синiе, какъ небо, глаза.
— Какъ хорошъ! — сказала восторженно дѣвушка. — Какъ самая чистая вода!
— Кто носитъ горный хрусталь, тотъ никогда не будетъ плакать, мадмуазель! — сказалъ любезно хозяинъ.
— Какъ хорошо вы сказали! Я не буду никогда плакать!
— Отъ горя, мадмуазель! — засмѣялся хозяинъ. — А отъ радости — сколько угодно. Будете носить слезы высокихъ горъ! Это недавно сказалъ одинъ господинъ, странный мой покупатель, который умѣетъ хорошо говоритъ, но плохо зашиваетъ свои карманы.
— Какъ хорошо: слезы высокихъ горъ! — сказала милая дѣвушка.
— Да, мадмуазель. Онъ цѣнитъ тоже эту вотъ штучку-съ, но у него совсѣмъ нѣтъ паровъ.
— Ахъ, покажите… Это на розовомъ плюшѣ?!
— Вещь замѣчательная, на любителя если… Она… тоскуетъ по глубинѣ, мадмуазель! Со дна моря-съ! Тамъ, возможно… встрѣтила она какой-нибудь солнечный лучъ… — вспоминалъ хозяинъ слова покупателя, — и съ тѣхъ поръ тоскуетъ-съ… хе-хе… И если бы эту рѣдкость укрѣпитъ на вашъ медальонъ изъ горнаго хрусталя… антикъ-съ! — защурилъ глаза хозяинъ.
— Я куплю и ее, — сказала, краснѣя, дѣвушка, — если, конечно…
— Взялъ бы оч-чень недорого! Только шестьсотъ рублей.
— О, нѣтъ! Шесть-сотъ рублей!!
Тутъ въ магазинъ вошелъ чудной покупатель.
— Покажите жемчужину. Виноватъ, — тревожно сказалъ онъ дѣвушкѣ, — вы купили?!
— О, нѣтъ… Она стоитъ шестьсотъ рублей!
— Для васъ… она можетъ стоить нѣсколько меньше, — сказалъ любезный хозяинъ. — Могу уступить…
— Нѣтъ, я беру одинъ медельонъ.
И, краснѣя, она выложила десять рублей, которые долго копила, чтобы купить медальонъ.
— Нѣтъ, она настоящая… — задумчиво говорилъ покупатель, любуясь жемчужинкой. — Она все та же, задумчиво-грустная…
А дѣвушка думала: онъ говоритъ, какъ-будто она живая, — задумчиво-грустная…
— Смотрю на нее, — самъ съ собой говорилъ покупатель, — и вижу далекое… Она — какъ сказка. Она мнѣ разсказываетъ про чудеса океана, про золотистыхъ птицъ, которыя поютъ въ далекой странѣ прекрасныя пѣсни… Я буду видѣть чудесные сны, тихiе сны, не похожiе на страшную жизнь. Мечта моя! Она нужна мнѣ… Ты, жемчужинка, нужна мнѣ, я хочу всегда смотрѣть на тебя… тихая, ты прекрасная…
И, забывъ, что на него смотрятъ, онъ нѣжно поцѣловалъ жемчужинку. А дѣвушка слушала, и казалось ей, что этотъ человѣкъ очень одинокъ и несчастенъ. А хозяинъ думалъ, поглядывая: «Очевидно, свихнулся».
— Покупаете, сударь? Если поставить ее на столикъ, гдѣ вы читаете всякiя замѣчательныя книги, у васъ еще лучше заработаетъ въ головѣ. А если еще и пишете книги, такiя у васъ доберутся мысли, что напишете большую книгу, и вамъ за это заплатятъ денежки. Не прогадаете, можно сказать.
— Говорите, шестьсотъ рублей? Да, она стоитъ. Она больше стоитъ! — восторженно говорилъ покупатель, покачивая жемчужинку. — Да, я ее покупаю. Шестьсотъ рублей? Да, да…
И онъ принялся шарить въ карманахъ и вынимать монеты.
— Но здѣсь у васъ только двадцать четыре съ мелочью… — на-глазъ прикинулъ хозяинъ.
— Двадцать четыре? Это не важно, я все-равно покупаю. Вы держите ее у себя, а я еще заработаю и все уплачу. А эти пока возьмите.
— Хорошо-съ, подожду немножко, — согласился хозяинъ, считая деньги. — А пока выдамъ расписку. Мы — торговцы и на все выдаемъ расписки. Если я захотѣлъ бы васъ обмануть, по этой бумажкѣ вы всегда можете меня притянуть.
Но покупатель не слушалъ. Онъ смотрѣлъ на жемчужинку ласкающими глазами, и ей стало тепло, какъ тогда, когда она въ первый разъ узнала солнечный лучъ.
— Чудные есть люди на свѣтѣ! — сказалъ хозяинъ, когда покупатель ушелъ. — Думаетъ, что кругомъ нѣтъ мошенниковъ. Попалъ бы на моего сосѣда!..