Но линия поиска духа-создателя Торманса Суртура ветвится на чрезвычайное множество побочных историй, встреч и бесед Маскалла с обитателями этого мира, в ходе которых герой познает законы и обычаи, правила и заповеди различных стран и народов, что делает повествование философской одиссеей по миру грез, наподобие Дантова «Ада». Завораживает не только природа, описываемая в романе, со всеми ее животными и растениями, но и люди Торманса, способные менять свои органы чувств сообразно жизненным принципам. Идея картины мира, данной нам в органах чувств, сама по себе не новая, находит здесь гениальное воплощение в том смысле, что человек Торманса может вырастить себе третий глаз или иные органы восприятия и познать мир в том направлении, какое его интересует, и даже слиться ментально с другой личностью! Удивительно. Никогда еще никто из фантастов с такой легкостью не менял облик разумных существ и так тонко не подчеркивал грань реального и иллюзорного. Торманс как никакой иной мир каждым своим пейзажем, каждым обитателем словно хочет сказать, что реальность и чувство реального (что важно) зависит от нашего восприятия мира, что мы способны понимать и менять мир согласно своим возможностям, а главное — в меру своих сил, своего разума.
К сожалению, по части занимательности сюжетных поворотов, роман страдает однобокостью: почти каждая новая глава начинается со стандартного приема, когда герой встречает нового человека и между ними завязывается разговор. Но слабая сюжетная линия окупается визуальной составляющей и глубиной мысли автора, призывающего читателя поразмыслить над образом жизни различных народов Торманса. Поиск Суртура все больше напоминает блуждания по лабиринту снов, и эта «психоделичность» вполне способна довести читателя до мистических откровений.
Роман «Путешествие к Арктуру» шотландского писателя Дэвида Линдсея занял свое почетное, особое место в ряду новаторской, оригинальной, смелой фантастической литературы. Это настоящий рывок в область неизвестного, в неисследованные миры не только иных планет, но и иных реальностей. Впоследствии подобных этому роману Линдсея вещей появлялось крайне мало; посему роман и сейчас возвышается одиноким пиком среди обширных горных цепей зарубежной фантастики.
Перефразируя Ницше, высота мысли дается немногим, потому что не все способны выдержать недостаток привычного воздуха, хотя и оказываются чуточку ближе к звездам.
Олдос Хаксли — «О дивный новый мир» (1932)
В жанре фантастики особый интерес всегда вызывает фантастика социальная, куда входят сочинения писателей на тему лучшего или худшего устройства общества и всем, что хоть как-то связано с общественными институтами. Авторов этого направления всегда волновал вопрос о том, каким должно быть человеческое общество, что лежит в его основе, какие законы, и можно ли создать идеальную модель социума, в котором все были бы хотя бы относительно счастливы. Разные авторы предлагали различные общественные модели, и сейчас можно назвать десятки произведений в этом ключе. Это, например, «Мы» Евгения Замятина, «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери, «Когда Спящий проснется» Уэллса, даже «Выбраковка» Олега Дивова. Сюда же относится величайшая утопия XX века Олдоса Хаксли под названием «О дивный новый мир».
Если говорить о данном произведении, для ее правильного понимания необходимо учитывать следующие важные моменты.
Во-первых, представляется, что этот роман следует отнести к разряду утопий, потому что здесь описывается схема общества, где человек чувствовал бы себя хорошо. Здесь нет ужасов тоталитаризма и ока Большого брата, а люди стремятся к счастью.
Во-вторых, и это тоже существенно, роман написан в 1932 году, то есть до Второй мировой войны, до прихода к власти нацистов и ужасов сталинизма. Соответственно, этот роман по самой своей сути оптимистичен и не омрачен пока еще будущими потрясениями.
Ну и третий момент связан с тем, что данную вещь не надо воспринимать исключительно как фантастику — Олдос Хаксли попытался составить в литературной форме прогноз развития человеческой цивилизации, для чего использовал художественный прием фантастики и ряд научно-фантастических допущений. В каком-то смысле, его роман можно воспринимать как сатиру или гротеск, волей случая с каждым днем превращающийся в действительность.