— А я с ведром и тряпкой хожу да на них поглядываю...
Фелицата и Кеша засмеялись.
— Наконец, не выдержали мужики, у меня спрашивают, не знаю ли я, почему их вызвали. Я важно так говорю: знаю, мол!.. Они ко мне: “Кто вызывал? Зачем?”
— А что вы?
— Ну, я не сразу сказала. Сначала так важно помолчала. Они совсем перепугались. Подумали, что война где-то началась и их на фронт заберут. А я тогда говорю: “Это я вас вызвала. На рыжих поглядеть хотела, да и вам, думала, интересно вместе будет!”
Они друг на друга уставились: увидели — чубы у всех рыжие, усы — рыжие, а конопушек рыжих на каждом лице— миллион!..
Фелицата представила себе эту картину, засмеялась, Кеша тоже смеялся, а Явдошка продолжала, улыбаясь:
— Тут они меня побить захотели, да супруг заступился — а он первый богатырь в Медведе был! — мужики плюнули и по домам разошлись. А наутро вся деревня хохотала. Вместе с рыжими — они-то смеялись громче всех!..
— Вас за такие повестки с работы не выгнали? — спросила, все еще смеясь, Фелицата.
— Не-е! Тогда нет! Меня точно выгнали, только в другой раз!..
— Расскажите!
— К нам большое начальство понаехало. Сидят, заседают. А меня на улицу выставили — ихнюю машину сторожить, чтоб ребятишки какого вреда не сделали.
А машина красивая, большая, синяя... Внутри ковры, и часики время показывают... Я таких машин тогда и не видела! Хожу вокруг, сторожу, а сама думаю: вот бы посидеть в ней, небось на таких коврах, как царица сидишь!
А тут еще и замерзла я — мороз был, ветер поднялся... Я за дверцу дернула! Если б она не открылась, ничего бы и не было. А тут соблазн какой! Ну, влезла я в машину, сижу как королева, тепло, чисто, красиво... Кнопочки всякие, ручечки...
А вылезти захотела — дверь-то не открывается! Перепугалась я, дверь дергаю, ручки кручу, на кнопочки нажимаю... И все страшнее мне, все страшнее... Я давай по стеклу бить!.. А оно крепкое, не разбивается!.. Я орать!.. Да опять как налегла, да как стукнула изо всей силы — и разбила! Стеклом весь тулупчик изорвала, пока из машины через оконце вылезала!..
— Это у вас “боязнь замкнутого пространства”, — объяснила Фелицата. — У многих людей такой страх возникает. Это как болезнь...
— Я прямо дрожала от страха!.. — согласилась Явдошка. — Ну, меня и выгнали с работы! А мужику моему пришлось за стекло заплатить, что-то много он тогда песцовых шкурок продал... Но он на меня не сердился, он меня жалел и понимал!.. А Марья Ивановна меня тогда в школу работать и взяла...
— Расскажи еще что-нибудь, — попросил Кеша Явдошку.
Бабка Явдошка засмеялась и вспомнила, как пыталась она печку растопить в школе, а дрова попались сырые.
— Мучилась, мучилась, а потом думаю: когда я охапку дров из сарая тащила, так об какую-то старую калошу споткнулась. Я по лбу себя хлоп: резина же, как порох, горит! Обрадовалась, побежала во двор, нашла калошу в снегу, быстренько порубила ее топором на кусочки...
Кеша захохотал. Он уже успел по ее мыслям узнать, что дальше было.
— И что? — спросила Фелицата, которая мыслей читать не умела.
— Ну, бросила куски калоши в печку, на них — сырые дровишки... Сижу, радуюсь: пошло пламя!.. — слезы от смеха Явдошка платочком вытерла, дух перевела. — Ох, и браво горело!
— Не пойму, что тут смешного? — допытывалась Фелицата. — Ты-то, Кеша, чего хохочешь?
А Кеша все смеялся, да басом у него получалось — хо-хо-хо!
— Так она же свою калошу с валенка в снегу потеряла, потом нашла ее и сожгла...
— Ага! — подтвердила Явдошка. — Радуюсь, что печка браво горит, а потом поглядела на ноги и вижу — один валенок у меня с калошей, а другой — без!..
— Расскажите еще что-нибудь! — попросила Фелицата.
— О сладкая моя, ты совсем, как мои сынки! Они уже и на летчиков выучились, а бывало часто просят: расскажи, маманя, да расскажи!.. — и запечалилась, вздохнула: — Скоро ли мои сынки на вертолете прилетят? — у Кеши, словно невзначай спросила.
— Скоро! — уверил ее Кеша.
И тогда Явдошка на радостях балалайку схватила, а Кеша с Фелицатой плясать пошли.
Кеша вприсядку и вприпрыжку, а Фелицата перед ним так плавно-плавно...
— Никогда не думала, что с домовым плясать буду! Кеша, а ты, правда, домовой? — смеялась она.
— Нас так люди называют!..
— А на самом деле ты кто?
— Так тебе все и расскажи?!
— Кеша, пожалуйста!..
— Когда-нибудь, может, и расскажу ...
И Кеша подпрыгнул, и на лавку плюхнулся: устал!
А бабка Явдошка совсем разошлась, частушки под балалайку хорошо поются!