Иван остановился на миг, перевел дух и продолжил:
И поскольку он говорил за доктора, то Иван и шамкать начал, как старичок.
Дети смеялись. Им очень понравилось. Но оказывается стихотворение еще не кончилось. Голос Ивана снова стал звонким-звонким:
— А кто написал эти стихи? — спросила Фелицата.
Иван не знал:
— Их по телевизору говорили — я и запомнил. У меня знаете какая память! — похвастался Иван. — Я раз услышал — и все запомнил!
Верунька вдруг заплакала.
— Ты чего? — оглянулась на нее Наташа.
— Жучку больно! Жалко его!
— Верунька всех жалеет! — презрительно Ленок сказала. — Кого надо и кого не надо!
Слезы учеников в план урока не входили. Фелицата утешила Веруньку и рассказала смешную историю в стихах про даму, которая сдала в багаж маленькую собачонку, а в конце пути получила огромную дворнягу.
Потом Фелицата рассказала о замечательном поэте Маршаке, который и писал все эти прелестные стихи для детей. И прочла им еще несколько коротких его стихотворений:
— Это про бабку Явдошку стихи! — смеялись радостно дети. — Она всякую живность любит! У нее коза живет и семеро козлят!
— Да? — удивлялась Фелицата. — Очень интересно. А вот еще стихотворение Маршака:
Учительница весело смеялась вместе с детьми. Все оживились, раскраснелись. “Пора к счету, чтению и азбуке переходить!” — подумала Фелицата.
— А теперь слушайте еще один стишок Маршака, — сказала она. И прочла:
— А какие буквы вы знаете? — обращалась к первоклассникам Фелицата. — А кто уже читать умеет? А писать? А вы прочтите что-нибудь из “Родной речи”, — обращалась она к Ивану и Димке.
И дети выкрикивали буквы, и писали простенькие слова на классной доске...
Иван и Димка читали вслух...
— А я могу до ста считать, — подпрыгивала на парте Ленок.
— А я рисовать люблю! — шептала Верунька. — Хотите я Деда Мороза на доске нарисую?..
— А мы про “Варяга” песню знаем! — сказали Костя и Славка Павловы.
Ох, как они пели эту гордую песню!
Звенели голоса, на глазах слезы у всех показались:
И Фелицата пела вместе с ними, а потом хвалила их и восхищалась талантом каждого.
— Как много вы оказывается знаете и умеете! — удивлялась она своим ученикам. — Молодцы, ах, какие вы молодцы!
И все они теперь наперебой торопились себя еще и еще в чем-нибудь показать и смотрели на Фелицату, как вначале смотрела только одна Наташа Сторожева — сияющими глазами.
Все, кроме Паши Гришанина. “Сегодня хвалит всех, а завтра двойками все равно засыплет!” — мрачно думал он.
— А ты что умеешь? — спросила Фелицата у него.
— Ничего я не умею! — сказал он сердито.
— Ну, не может быть! Что-нибудь ты точно лучше всех умеешь делать! — удивилась Фелицата.
Он подумал, что бы такое ей сказать, за что похвалить нельзя, а совсем даже наоборот:
— Я могу громко свистеть! Как Соловей-разбойник! Хотите свистну? Оглохнете!
— Ну, ты даешь! — зашептал ему на ухо Кеша-невидимка. — Разве можно в школе свистеть?
— В школе свистеть не стоит, — засмеялась Фелицата.
Паша не огорчился, только плечами пожал: не хотите, мол, и не надо, мне же лучше.
— А больше я ничего не умею! — дерзко сказал.
Но Фелицата вдруг передумала:
— А мне очень хочется послушать, какой ты Соловей-разбойник. Пошли на крыльцо. На цыпочках!.. Чтоб Марье Ивановне не мешать!..
И все дети тихо-тихо вышли на крыльцо.