— Дела.
С рюкзаком за плечами Жорж вышел на улицу и сел в автобус.
Он сошел на кольцевой автодороге, дождался, когда задние огни автобуса исчезнут за поворотом, и двинулся в лес. Он хорошо ориентировался в темноте, да и дорога была ему знакома.
Через полчаса он достиг опушки, с которой открывался вид на дачный поселок, окруженный высоким кирпичным забором. Темная масса домов, редкие огоньки — где окна, где уличные фонари.
Жорж вытряхнул из рюкзака спортивный костюм, кроссовки, быстро переоделся, натянул лыжную шапочку до бровей, попрыгал, проверяя, не выдаст ли его амуниция каким-нибудь звуком, спрятал рюкзак под деревом и легкой трусцой побежал к поселку, погруженному в сон.
Он ловко вскарабкался на старое развесистое дерево, которое росло у забора, замер, прильнул к стволу, прислушиваясь и осматриваясь. В темноте едва различимо чернел большой трехэтажный дом, а справа, ближе к ограде, стоял деревянный флигель под черепичной крышей. Окна в первом этаже флигеля были слабо освещены.
Не обнаружив ничего подозрительного, Жорж спрыгнул на кирпичную ограду. Во дворе за забором стоял столб с фонарем, от него на четырехметровой высоте к флигелю тянулся временный кабель. От ограды до столба было метра полтора. Жорж прыгнул, обхватил столб, отдышался, ступил левой ногой на кабель, перекрестился, сжал губы в ниточку, раскинул руки и медленно двинулся скользящим шагом к флигелю, стоявшему метрах в тридцати от забора. Вниз он не смотрел. Он глубоко и размеренно дышал, слегка приседая при каждом шаге. Сердце его билось ровно и редко, как у лягушки во льду.
Достигнув флигеля, Жорж легко взобрался на крышу и нырнул в чердачное окно. Вытянув перед собой левую руку, а в правой сжимая нож, бесшумно спустился по лестнице и присел у входа в гостиную.
В комнате горел ночник. На широком диване мужчина и женщина занимались любовью — влажные напряженные тела звучно сталкивались, мужчина при каждом движении издавал звуки, похожие на хриплый собачий лай, женщина заходилась горячечным бессвязным шепотом.
Пахло крепкими духами, дезодорантами и мастикой — видимо, здесь недавно натирали пол, но сильнее всего пахло потом.
Жорж терпеливо ждал, по-прежнему сидя на корточках.
Наконец женщина громко застонала, и любовники замерли, переводя дух. Мужчина что-то сказал, направляясь к двери, женщина ответила задыхающимся голосом. Жорж подался назад и вжался в стену, пропуская голого пахучего мужчину, который скрылся в кухне. Похоже, он включил чайник или кофеварку. Через минуту мужчина хлопнул дверью душа, зашумела вода.
Жорж заглянул с гостиную. Женщина неподвижно лежала на спине с закрытыми глазами, и только приблизившись к ней, Жорж понял, что она плачет: по ее щекам текли слезы. Он ударил ее ножом в горло и навалился на вздыбившееся тело. Женщина вздрогнула, вытянулась и затихла. Весь дрожа, Жорж откинул простыню и склонился к ее красивому взволнованному животу, втянул носом пьянящие запахи, источаемые умирающим телом, выдохнул, обмяк, замер с застывшей на губах улыбкой, тупо глядя перед собой.
С минуту он сидел неподвижно. Пришел в себя, когда мужчина в душевой вдруг запел. Жорж со вздохом встал, накрыл неподвижное тело простыней и выскользнул в коридор. Прижавшись спиной к стене, он дождался, когда мужчина выйдет из душа, приподнялся на цыпочки и ударил его ножом в горло. Мужчина упал, засучил ногами, шипя и брызгая кровью, но это длилось недолго.
Затем Жорж вымыл в ванной руки и отправился в обратный путь — через чердак, по крыше, потом по кабелю, натянутому на четырехметровой высоте. Он скользил по кабелю, приседая при каждом шаге, и тренированное его сердце билось ровно и редко, как у лягушки во льду. С забора он перебрался на дерево, соскользнул на землю и вскоре оказался у дерева на опушке леса. Переоделся, глотнул из фляжки коньяку и не торопясь двинулся к дороге.
Ему потребовалось около часа, чтобы добраться до ближайшей автобусной остановки на кольцевой дороге. Здесь он сел на лавочку и, надвинув шляпу на нос, задремал.
Солнце уже поднялось над соснами, когда подошел первый автобус. В салоне была только одна пассажирка — рослая деваха в мини-юбке и рваных колготках, от которой на версту разило перегаром и несчастьем. Жорж опустился на сиденье, достал телефон и нажал кнопку.
— Слушаю, — раздался в трубке бодрый женский голос.
— Скажите Марье Игнатьевне, что племянники уехали, — сказал Жорж. — Оба уехали благополучно, как договаривались.
— Хорошо, — ответил бодрый голос. — Тогда и все остальное как договаривались.