«Ах, какой-же ты растяпа!» — сказала бы мама. «Руки-крюки», — добавил бы папа. Теперь я бы никогда не обиделся на такие слова. Теперь я никогда не услышу ни таких слов, ни других. Пропала клавиатурка. Всё пропало. Теперь я навечно останусь в этой сказке и не спасу родителей.
Услышав вопли обезьян и испуганные хлопанья крыльев летучих мышей, люди вскочили. Раскачиваясь на лиане, Елисей помахал им сверху:
— Извините, здесь можно приземлиться?
— Что?
— Что-что — посадку давайте! Не видите, сейчас шлёпнусь.
Старейший из них воскликнул:
— Это сам Будда вселился в тело ребёнка.
Все вскинули руки, сложив ладони вместе и с криком «намасте», что означало «приветствуем тебя», рухнули ниц. «Посадку давать» никто не удосужился. Но в этом уже не было нужды. Одна из ветвей лопнула. Словно на тарзанке малыш заскользил вниз. Не разбиться помогла лиана, которая продолжала удерживать ногу. Только в самой нижней части полёта она окончательно развязалась, и Елисей плавно приземлился возле костра. Люди продолжали стоять на коленях, бубня что-то прямо в землю.
— Эй, вы чего? Вставайте!
Елисей попробовал поднять хоть кого-то. Куда там! Их было не сдвинуть. Не успел мальчик задать вопрос о своих родителях, как раздался дикий рёв тигра. Он был совсем рядом. Молящихся будто ветром сдуло. Словно их здесь и не было. Только горящий костёр оставался свидетелем их былого присутствия.
Елисей к этому времени осмелел. Ведь он искал своих любимых маму и папу. А это всегда пробуждает мужество. Но увидев рядом с собой тигра, малец на миг снова оробел, не зная, что ему делать. Удирать вслед за остальными? Но если удирать от любой опасности, родителей никогда не найдёшь. Постой, а что это за сказка? В это время из-под ног тигра выскочил шакал и заверещал противным голосом:
— Это человеческий детёныш! Это человеческий детёныш!
Всё ясно — я попал в «Маугли». А чего боялся Шер-хан в этой сказке? Правильно, он больше, чем Бастинда воду, боялся огня.
Недолго думая, Елисей выхватил из костра горящую палку и ткнул её прямо в разинутую пасть самого страшного людоеда джунглей. Шер-хан взвизгнул и, словно побитая собака, бросился прочь. Шакал Табаки смешно засеменил следом, то и дело оборачиваясь:
— Мы ещё вернёмся! Мы ещё вернёмся!
В джунглях уже совсем стемнело. «И где мне теперь искать родителей?» — Елисей недоумённо огляделся по сторонам. Но так никого и не увидел.
Всё же, сделав шаг в темноту, он сумел разглядеть пару глаз, внимательно следящих за ним.
— Кто там? Выходи! Я проучу любого! — закричал храбрец, пригрозив обугленной головёшкой.
Из темноты вышла кошка. Большая чёрная кошка. Очень чёрная и очень большая. Больше самой крупной собаки, которую видел в своей жизни Елисей. Мягко прищурив глаза, она уверенно легла подле и даже между делом успела вылизать шерсть на лапе. Весь её вид говорил о том, что она не боится ни мальчика, ни обугленной головёшки.
Ба, да это же пантера Багира! Вот кто мне поможет!
— Багира!
Услышав своё имя, пантера подняла голову и, зевнув во всю пасть, спросила сладким певучим голосом:
— Откуда человеческий детёныш знает, как меня зовут?
— Это моя любимая сказка. Мне её папа часто рассказывал.
— Хм, видимо твой отец очень мудрый человек, раз всё про всех знает.
— Да, мудрый. И мама тоже. Но страшный Сетевой Паук похитил их.
— Не люблю пауков, — промяукала Багира. — Особенно каракуртов и тарантулов. Но про Сетевого Паука я до этих пор даже не слышала. Ты говоришь он похитил твоих родителей?
— Да!
— И ты непременно хочешь их спасти?
— Да!
— Ты смелый мальчуган.
— Да! Любой станет смелым, когда в опасности его близкие.
— Я бы рада тебе помочь, да не знаю чем. Нет, знаю. Отведу-ка я тебя к мудрому Каа. Заодно расскажу ему, как ты задал жару самому Шер-хану, — Багира улыбнулась, показав белизну своих клыков. — Он от души посмеётся над этим пожирателем беззащитных детей и лягушек.
По дороге к Каа они встретили Балу. Старый медведь тоже ничего не знал о зловредном Пауке. Но Елисею он воздал должное:
— Ты храбрый малыш, раз смог подпалить шкуру Шер-хана и обратить его в позорное бегство. В джунглях и в человеческих селеньях все страшатся этого разбойника. Только я, Багира и Каа его не боимся.
Каа мирно спал у входа в свою нору, наслаждаясь сытостью ужина. Он долго вздрагивал всем своим многометровым телом, хохоча над обожжённой мордой Шер-Хана: