– А чудеса в вашей жизни случались?
– Постоянно… Чем старше, тем чаще. Так вам скажу – то, что Он нас до сих пор не стер, само по себе чудо.
– А какие-то проблемы нас ждут, или все что вы обещаете случиться внезапно?
– Они нас не ждут, а уже давно с нами… и кровоточат. – на лице Родина проступила досада.
– Не поделитесь с нами? – ведущая положила ногу на ногу и плавным движением поправила юбку.
– Вы их и сами знаете, они очевидны. Достаточно посмотреть, сколько людей подходят в храме к принятию Святых Даров. Вроде страна православная, многие крещены, крестики носят… А какой смысл, если в церквях единицы? Кому церковь не мать, тому Бог не отец – есть такая православная мудрость. – Родин смотрел куда то вниз, его лицо стало грустным. – А в стране что? Дети избивают друг друга в школах, повсеместная порнуха, учитель соблазняет ученика, бабушка заказывает убийство соседа, живодеры травят собак, подростки то с крыш падают, то на электричках погибают; миллионы живут в аварийном жилье и беспросветной нищете, дорог почти нет, газификация – стыд и позор, цены на жку грабительские, пенсии унизительные, забывшие Бога чиновники бессовестно, нагло и в основном безнаказанно обирают народ, такие суды и полиция, что лучше бы вообще их не было, конституция и законодательство не исполняются, везде круговая порука и мошенничество. – Он поднял глаза. – Люди на все это глядя, не хотят размножаться! И ко всему этому, ежегодно семь миллионов убитых детей… а это население Новосибирска, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, Самары, Омска и Вологды вместе взятых. Е-же-год-но!!! И четырнадцать миллионов убийц в придачу. Семь из которых – дуры, и еще семь – врачи, нарушающие клятву Гиппократа, данную всем богам и богиням и беря их в свидетели, как там написано. Что никогда не вручат никакой женщине, абортивного пессария… Я сейчас говорю об абортах… И конечно сгущаю краски. Но этот список можно продолжать еще очень долго. Кому захочется так жить? А самое страшное, что это происходит у всех на виду, в наше время, на нашей святой земле, которая до магмы пропитана противоположными этому, нравственными смыслами. – Родин заметно разволновался.
– Господи, Алексей, вы такие страшные вещи говорите, – ведущая приложила руку к груди, – а откуда вы взяли такие цифры? Я слышала о двух миллионах… Это тоже немало, но-о…
– У меня один источник. И Ему, я верю. Если потребуется, смогу и доказать по каждому пункту.
– Хотите сказать, нам врут?
– Именно.
– А зачем?
– Врут, всегда по одной причине – боятся правды и огласки.
– И что же делать?
– Покаяться и изменится, другого пути нет. Без покаяния – шагом марш на растопку адовой печи.
– А вам, что людей не жалко? – Юлия немного по детски-беззащитно взглянула ему в глаза.
– Конечно-же жалко. Но для этого я и здесь, чтоб никто потом… извините… не мычал на Страшном Суде, мол нам никто не говорил… а мы и не знали что грешно… и прочее, в том же лукавом духе…– Он оглядел студию и продолжил. – Все должно быть по доброй воле, каждый пусть сам для себя решит, как ему быть. Билет в пропасть многие себе уже приобрели, но пока поезд не отошел его можно сдать, было бы желание.
– Вы говорите, что вы православный человек. Но вы же, этих людей и осуждаете.
– Осуждать и обличать, ни одно и тоже. Давать объективную оценку – необходимо, а вот умалчивать очевидное – глупо и вредно.
– Как то у вас, все легко получается.– вырвалось у Меньковой.
– Юля, вы думаете легко заставить себя придти сюда и говорить на неприятные темы ? Из мировой истории хорошо известно, что происходило с людьми, начинавшими говорить правду в глаза, то кожу с живого сдерут, то на костре сожгут, то деревянной пилой перепилят, а ведь тех людей Господь посылал… Намного проще сидеть на диване и охать глядя в телевизор, сокрушаясь о несправедливости жизни.
– А почему, Он вас выбрал, не спрашивали? – В голосе Меньковой слышались провокационные нотки.
– Его логика… если можно так сказать, в нас не вмещается… Знаю, что с Ним может общаться в любое время, в любом месте, и в любых обстоятельствах – каждый. И Он всегда всем отвечает тремя ответами: «Да», «Нет», «Подожди».