«Лучше бы я попутку дождался» — малодушно подумал Сергей, вконец раздосадованный неинтересной ему болтовнёй над ухом.
— ...без выходных. Рабочий день — с 8 и до упора. Шабашили по-разному, однако редко раньше восьми вечера. Меня на макароны перевели. Их там много делают. Дёшево получается. Во всех деревнях берут с удовольствием. Не успевали...
«Нахамить ему, что ли, чтобы заткнулся?» — между тем крутилось в голове у парня.
— ... и жрали тоже одни макароны с постным маслом. Много давали. Мясо, окорочка эти, картонные на вкус, только по средам и воскресеньям. А зарплату не платили. Я по приезду им паспорт на хранение сдал, дурак. А как не сдать? В комнате по шесть человек живут, всяко хоть один да вор окажется. Я и раньше сдавал, когда в столице на стройке работал. Прорабу сдавал. Если выходил куда — то без проблем брал. Никогда ничего такого не было...
Наконец Сергей не выдержал и спросил:
— Зачем ты мне всё это рассказываешь?
Назвавшийся Юрием удивился, даже замер на секунду с открытым ртом. Потом он отвёл глаза в сторону и смущённо, едва различимо в общей какофонии автобусных скрипов и грюков, пробормотал:
— Совет хотел спросить... и помощи, если получится. Вы мне показались хорошим человеком, вот я и подумал, что могу вам всё рассказать. Я не сумасшедший, не в бегах, просто попал по дурости в переплёт. Извините... я... Скажите, пожалуйста, свой адрес или номер телефона — я при первой возможности верну вам одолженные деньги.
— Да не надо ничего возвращать, — смущённый таким поворотом дел, ответил Иванов. — Считай подарком.
Мужчина благодарно кивнул, а бывший инспектор, сам пока не понимая, зачем, принялся его разглядывать более внимательно. Что-то не вязалось в этом человеке, вот только что?
Одежда — дешёвка неинтересная: фуфайка в заплатках и старых пятнах, рабочие штаны, рабочие сапоги. Все вещи относительно чистые. Глаза — самые обычные, карие. Зрачки в порядке. Поведение хоть и дёрганное, эмоциональное, однако в пределах нормы. Похоже — не под веществами, по жизни такой.
Принюхался. Перегара нет, как нет и алкоголической одутловатости лица и похмельных мешков под глазами. Худой, однако если не врёт, то на макаронной диете это вполне нормальное состояние.
Взгляд переместился на руки. Грубые, заскорузлые, плоские от тяжёлой работы. С въевшейся под ногти грязью, с жёлтыми, бугристыми мозолями. Трудовые руки, знакомые с ломом и лопатой не понаслышке.
Обычный работяга, каких полно. Но есть в нём странность...
И тут до бывшего инспектора дошло, что именно его напрягает в этом человеке — отсутствие мата и прочей обсценной лексики в общении. Ни одного хулительного слова этот Юрий не произнёс. Интеллигент? Нет, не похож... Тогда что? Нецензурщина в мужских рабочих коллективах — она ведь как смола липкая, редкий ухитрится не измазаться. На ней разговаривают, объясняются, хвалят и ругают. А этот ни разу даже чёрта не упомянул.
Между тем, мужчина рискнул продолжить беседу:
— Спасибо вам, — очень искренне начал он. — Большое спасибо. Тогда позвольте ещё одну просьбу — помогите сесть в автобус до города. В электричку мне нельзя — там полиция постоянно ходит, документы проверяет. А на автовокзалах с этим попроще... Денег не надо! — вскинулся Юрий, глядя на открывшего было рот Иванова. — Вы дали вполне достаточно, на билет хватит.
Однако Сергей и не думал предлагать деньги. До него только сейчас дошло, почему этот человек так вычурно и немного путанно говорит — понравиться пытается. Да и денег не просит... Неужели ему действительно помощь нужна? В принципе, посадить в автобус — не велик труд, но нужно окончательно убедиться в том, что он нормальный, а не псих какой.
— Так где, говоришь, твой паспорт? — переспросил Иванов, не желая признаваться в том, что он не слушал навязавшегося на его голову собеседника.
— Так я же говорил, — с готовностью подхватил мужчина. — Там остался, у хозяина. Вместе с зарплатой за четыре месяца, — печально добавил. — Говорил — весной полный расчёт... Плакали мои сбережения теперь.
— Стоп! — командным тоном велел бывший инспектор. — Давай снова и по порядку.
***
История Юрия оказалась проста и незатейлива. Обычный мужик, родился и вырос в глухой провинции. По молодости успел и послужить в армии, и годик посидеть в тюрьме за пьяную драку. После отсидки, остепенившись, он, как и его земляки, подался искать счастья в столицу. Там, немного помыкавшись, приткнулся на стройку, где зарплата позволяла кое-как сводить концы с концами и делать переводы престарелым родителям.