– Тут тихо, – негромко сообщил он. – Камер нет. Я проверил.
– Всё равно, давай шёпотом, – предложил напарник, готовясь к чему-то нехорошему. – Стены тонкие. Вдруг услышит кто.
– Как скажешь, – согласился Швец. – В двух словах: я из подъезда вышел в образе нашей Ирины Дмитриевны. Просто так, на всякий случай. Думал, если слежка есть – срисую. А мне в спину две пули подарили… Кто – не видел. Из машины стреляли. После выстрела упал на всякий случай, для наблюдателя, если таковой имеется. Был! Был, сучонок… Лица не разглядел, но молодой – точно. Он близко не приближался, из тени смотрел. Минуты полторы, потом скрылся. В разнос пошла Вика Егоровна. Команду валить дала. Не понимаю, почему…
Вопрос «почему» Иванова интересовал не меньше, однако сейчас было не до него.
– Давай потом истоки поищем, – скривился он. – Сейчас с «подзащитной» надо что-то решать. Крутой замес получается. А почему я выстрелов не слышал? Окна ведь в сторону подъезда у Валюхиных выходят. И почему контрольный в голову никто делать не стал?
– Спец работал. Обе пули чётко пониже шеи угодили, как в тире. Был бы материальным – с гарантией бы умер, – начал с последнего Антон. – И ствол с глушителем использовался. При нынешних стеклопакетах вместо обычных окон если кто и услышал, то внимания не обратил. Мелкий хлопок, не более… Прохожих поблизости я не заметил. Делать-то что будем? Они же до утра разберутся, что наша тётка живёт и здравствует? Наверняка ведь полицейские сводки читают. Шефа зовём?
Таким испуганным Иванов видел друга впервые. Понимал – не ответственности он сейчас боится, не Фрола Карповича. За женщину переживает.
– Нет… Да… Погоди… Подумать надо, – рассеянно бормотал инспектор, лихорадочно выискивая хоть какой-то адекватный выход из сложившейся ситуации.
Мозг парня работал на пределе своих возможностей. Помогая своему серому веществу, инспектор начал проговаривать вслух ход собственных рассуждений. Немного несвязно, однако Антон всё прекрасно понимал и стоял не дыша, боясь отвлечь напарника от поиска решения проблемы, в которую они угодили по его милости.
– Если дала команду «Фас» – значит, проконтролирует исполнение… Если работали спецы, то докладывать побегут только после перепроверки факта смерти… Наблюдатель ничего не значит… Страховка. Не более… Времени – максимум до утра… Потом повторят… Заставить отменить? А как? В разум вмешиваться мы не имеем право. Шеф? Тот вряд ли избирательно может, он больше по срокам. На день, неделю… Получается, приказ останется в силе… Не факт, что он на месте… Камеры… наверняка пишется всё. Тётка если и забудет – посмотрит. Не вспомнит – суть поймёт… Не то…
Взгляд инспектора неожиданно остро впился в призрака. Тот вздрогнул – настолько злыми, решительными выглядели обычно серьёзные, спокойные глаза друга.
– Ухоженная, говоришь? Пахнет приятно? – непонятно прошипел парень.
Швец часто, мелко закивал головой.
– Ага. Прямо полированная.
– Х-хе… Есть идейка, – лицо говорившего исказил недобрый оскал. – Ты на какой срок можешь людей Печатью отключать?
– Минут десять, может, больше. От телосложения зависит.
– А если постараться?
Теперь настала очередь призрака призадуматься.
– Сложно сказать… Зато могу держать живых в бессознанке довольно долго. Только постоянно метаться между ними придётся – поддерживать беспамятство.
Непонятный пока план Иванова его определённо обнадёживал, а хищная целеустремлённость, сменившая прежнее ощущение логического тупика, бодрила.
– Тогда так, – из бумажника на свет появилась банковская карта. – Пулей лети в торговый центр… тот, самый дорогой, на площади. В нём найдёшь подарочный магазин. Там должен быть такой… Торгует всякой чепухой для дней рождений и маскарадов. Купи два плаща с капюшонами, самых больших, и две маски на всю рожу. Затем возвращайся. В дверь позвонишь, покажешь рожу… Один комплект отдашь мне, второй для тебя. Сейчас, – косой взгляд на экран смартфона, – девяти ещё нет. Сегодня суббота – значит, работают до десяти. Успеешь. Давай!
Расспрашивать Антон не решился. Выхватил карту из пальцев друга и тут же исчез.
***
Через пятнадцать минут призрак позвонил в дверь квартиры семейства Ирины Дмитриевны. Весь этот небольшой промежуток жизни Иванов ничего никому не объяснял, стоял, привалившись спиной к двери и устало закрыв глаза, чем заставил всех изрядно понервничать.
Едва пропиликал звонок – он, глянув в глазок, коротко бросил: «Свои», и вышел на лестничную площадку.
– Держи, – призрак деловито сунул в руки парня пакет фирменно-весёленькой расцветки с эмблемой магазина, а затем еле слышно прошептал. – Теперь что?