Сама Катя оказалась в шатре лишь потому, что совсем не знала, чем занять себя целый день – самолет только завтра утром. Все казалось скучным и бестолковым. Еще и погода усугубляла ее настроение. На улице было пасмурно, срывался мелкий и холодный дождь. Под него было удобно стыдиться того, что вчера так откровенно провоцировала его. В сущности, за что она на него взъелась? Всего-то и плохого, что спорил насчет места у окна в самолете… А еще под дождь легко получалось жалеть себя.
Катерина испытывала какое-то странное, ноющее чувство, словно после ссоры с очень давно знакомым и очень близким человеком. И пока не помиришься, так и будет ныть, как старый перелом.
- Привет, - с улыбкой сказала она Сергею и подвинулась, освобождая ему место.
Он сел рядом, на мгновение взгляд его задержался на ее легком шарфике, который скрывал засос на шее. И в то же самое время запах ее кожи снова начал отшибать мозги. Ну вот как можно так реагировать на бабу, пусть и красивую? У него от малолеток, вроде болонки, крышу не сносило так, как от… Кати.
- Привет, - негромко ответил он и виновато улыбнулся. – Мир?
- Была война?
- Я не знаю, что это было.
Ему поднесли пиво, он на мгновение отвлекся, но этого времени хватило, чтобы потом, обернувшись к Кате, выпалить:
- Вообще-то я хотел пригласить тебя на кофе. Ну… ты кофе ела когда-нибудь?
- Ела? – Катерина удивленно вскинула брови. – Нет. Но… я хочу попробовать.
Так они и оказались в этой крошечной кофейне, в которую ни один из них ни за что не попал бы, если бы не другой. Потому и сидели друг напротив друга, кажется, окончательно сошедшие с ума и, черт его знает, почему чувствовавшие себя влюбленными подростками.
Его взгляд нельзя было не чувствовать. Он обволакивал и заставлял пульсировать небольшое пятно на шее, скрытое шарфом. Это было приятно. Приятное приключение, случившееся далеко от дома.
- Ты так смотришь, будто у меня вкуснее, чем у тебя! – рассмеялась Катя, облизывая ложку.
- Если тебе не нравится, могу не смотреть, - усмехнулся Писарев, немного подумал и тут же добавил: - Вру. Я не могу не смотреть на тебя.
Округлив глаза, Катя возмутилась:
- Почему не нравится? Я… просто подумала, может, с тобой поделиться, если у меня вкуснее. Хочешь?
- Хочу, - честно сказал он, имея в виду совсем не кофе.
Она кивнула. Но обнаружилось, что ее кофе съеден. Тогда она придвинула к себе его чашку и, наполнив ложку, протянула Сергею.
- И только попробуй сказать, что невкусно, - сделала она сердитое лицо.
- Обычно это мужики своих женщин кормят, а не наоборот, - заявил он, взял губами лакомство и добавил: - Я не то, чтобы возражаю. Но привык доминировать.
- Неужели кто-то мешает?
Он не ответил. Только чуть приподнял бровь, улыбнулся и все-таки отнял у нее ложку. Зачерпнул, было, еще кофе, но передумал. Вместо этого передвинул свой стул ближе к Кате, следом по столу передвинул десерт, потом обнял ее за плечи и шепнул на ухо:
- Только бы попробовал кто-то помешать.
И теперь ложка с десертом оказалась уже у Катиного рта.
Она облизнула ее, потом облизнула губы, на мгновение прикрыла глаза и, распахнув их, улыбнулась.
- Это что-то потрясающее!
- Совершенно с тобой согласен, - кивнул Сергей и, быстро наклонившись к ее лицу, прижался губами к ее губам. Те пахли кофе, были изумительно мягкими и… гораздо вкуснее любого другого десерта.
Катя целовала его в ответ и еле сдерживала безумное, безудержное желание, которое вызывал в ней этот поцелуй. Смутно соображая, что может последовать дальше, она слегка оттолкнула его и выдохнула:
- Не здесь…
- Разумеется, не здесь, - глухо ответил Сергей, прекрасно осознавая, что конкретно сейчас хочет эту конкретную женщину. А еще он осознавал, но чуть менее ясно, что никого и никогда так сильно не хотел. Впрочем, что там было того опыта? Бурное студенчество, бурность которого была слишком уж преувеличена, и долгие годы брака со статистикой святого? В самом деле, ни разу за свои тридцать семь лет он не позволил себе того, что вытворял все последние дни. От этого было непривычно легко. Или, может быть, легко было с ней? С Катей?
Потом время стало тянуться мучительно медленно. Пока ждали официанта со счетом, пристально глядя друг на друга и от взглядов распаляясь еще сильнее. Пока сквозь дождь мчались в гостиницу, дорогой иногда останавливаясь ради быстрых жарких поцелуев, когда сил не целовать уже не было. Пока поднимались в лифте, где он, окончательно обезумев, расстегнул на ней бюстгальтер, настойчиво шаря руками под блузкой и снова целуясь до потемнения в глазах. Пока открывал дверь, впечатав ее в стену всем своим телом, чувствуя все нараставшее напряжение.
И только оказавшись внутри, он ненадолго пришел в себя и подумал, что обязательно попросит номер ее телефона и адрес. Но все потом. Потом, когда это наваждение хоть немного схлынет – вне ее было теперь мучительно… невозможно.
И неожиданно время помчалось с удвоенной скоростью. Катерине хотелось за оставшиеся часы успеть так много, чтобы потом хватило надолго, может быть, навсегда. Желание ее было безумно. Но за эти несколько дней они оба сошли с ума. И еще она сделала невероятное открытие: безумие приятно, когда делишь его на двоих.
В номере постепенно темнело, а когда света совсем не стало, он был уже больше не нужен. Словно они знали друг друга тысячи лет, но с каждым разом продолжали открывать друг в друге что-то новое. И словно дышать не могли без этих тайн и открытий.
Полночи, измотанные и счастливые, они дремали, снова просыпались и целовались, наверстывая упущенное время, и снова не могли оторваться друг от друга. Но Катерина знала – под утро она уйдет. «У меня самолет», - пыталась она обмануть себя. И надеялась, что он заснет. Тогда все обойдется без лишних объяснений, без ненужных прощаний. Так она избежит его вопросов и не впадет в мелодраму. Если она хоть что-то скажет Сергею о себе, то станет ждать.
А ждать Катерина не хотела. Никогда и никого в своей жизни она не ждала. Начинать слишком поздно.
Каникулы должны оставаться каникулами. Без продолжений. Она искала развлечений, он совершенно точно был здесь за тем же самым. К счастью, их пути пересеклись. И, несмотря ни на что, им удалось отдохнуть, развлечься и повеселиться. Если можно так назвать происходящее. Катя улыбнулась. Даже для нее, привыкшей к свободным отношениям, это было слишком. Может быть, это он так на нее действовал? Она до сих пор не понимала, что на нее нашло. Но что бы это ни было, теперь, замерев рядом с ним под одним одеялом, она чувствовала уверенность в том, что ей повезло…
Ей действительно повезло. Сергей заснул. Она осторожно выбралась из кольца его рук и ног, быстро и бесшумно оделась и выскользнула из номера.
А через два с половиной часа сидела в своем законном кресле у окна, глядя на остающийся внизу Мюнхен. Место рядом с ней было пустым.
Он проснулся, когда она была уже где-то в воздухе, сонно пошарил рукой по подушке и усмехнулся: «Удрала, зараза!». А потом подумал о том, что теперь-то он знает, в каком она номере – долго искать не придется. Несколько шагов по коридору и дверь справа.