Катерина достала, наконец, трубку, разогнулась, и, по-прежнему стоя на коленях на деревянной лавке, стала обтирать телефон от паутины. Уборщицы здесь, похоже, не перенапрягаются, оправдывая название заведения. И не заметила, как вошел… он!
А он вошел, не питая особых надежд увидеть ее – толку-то, если она с кем-то там на Бали? В том, что такая девушка могла отправиться туда одна, Писарев почему-то сильно сомневался, но вместе с тем какая-то вялая надежда в душе шевелилась. Черт его знает почему. Видимо, врожденное упрямство и неистребимый оптимизм.
Провозившись весь день с этим чертовым дизайном этого чертова сайта для не менее чертова заказчика, он вдруг обнаружил, что теперь сайт не серый… А с какой-то… рыжинкой, что ли?
- Ну ладно, - буркнул себе под нос Писарев, посмотрел на часы и пошел собираться. Потому что теперь он совершенно точно знал, в этот Новый год он поставит елку только в том случае, если найдет Рыжика. И если Рыжик согласится с ним его встретить. И будет встречать впредь каждый новый год на протяжении лет… пятидесяти-шестидесяти – как попрет.
В Паутине было пока еще безлюдно. Он остановился на пороге и сразу уперся взглядом в… задний бампер… Внутренний СергейСергеич в обнимку с проснувшимся волком из мультфильма, дружно принялись плясать канкан вперемешку с хава нагила. А сам Писарев почувствовал, что… волнуется. Он, черт подери, впервые в жизни волнуется, что его пошлет на хрен девушка, которая только этим и занималась последние два дня. Ну окъ, не только этим…
Засунув все свои внутренние голоса подальше, он медленно двинулся к ней, на ходу кивнув Васе, замершему в надежде с бутылкой виски в руках и двумя стаканами.
- Я знаю, как тебя зовут, - выпалил он сходу не заметившей его девушке. Тут даже у Васи челюсть отвисла.
- Черт! – Катерина медленно развернулась к Писареву. – А я тут… вот… - залопотала она, кивнув на телефон.
- Угу… «Укрощение строптивой». Катарина, - растерянно проговорил он, не глядя на телефон, но боясь потерять ее взгляд.
- Точно не Виола? – усмехнулась «шекспировская барышня».
- Не… Нинуля называла тебя Катериной Дмитриевной. Я потом еще на вашем сайте в контактах глянул на всякий случай. Кстати, дизайн говно… В смысле неактуальный, - быстро исправился он.
Она кивнула, неожиданно растеряв все слова.
Он несколько бесконечно долгих мгновений смотрел на нее, а потом решился:
- Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. И, если у тебя возникают на этот счет какие-то сомнения, то… я сегодня вообще трезвый!
Катерина снова кивнула. И глупо засуетилась. Черт! Черт!! Черт!!! Он действовал на нее определенно отрицательно!
- Я вообще-то уже уходила, - она неловко сползла с лавки, чувствуя себя бульдозером под его взглядом.
- А я… я тоже… Я просто тебе сказать хотел… Вот сказал…
Она кивнула в третий раз. Сделала несколько шагов к выходу. Остановилась и оглянулась.
- Ну? Ты идешь?
Он подорвался с места и бросился следом, едва она позвала.
- Иду, - выдохнул он. – Меня, кстати, Сережа зовут.
Вася, окончательно ошалев, отставил бутылку виски и достал шампанское и бокалы.
- Будешь Сержем, - улыбнулась она, беря его за руку. - Так причем здесь Нинуля?
- Нинуля здесь точно ни причем, - сказал он, сжав ее пальцы. – Я безуспешно пытался купить пишущую машинку. Но тебя не было.
- Ничего не поняла, - Катерина попыталась сосредоточиться. Ее мысли дружным строем повернули в направлении безобразий, которые творились накануне, вновь свергнув здравый смысл. – Тебе не продали машинку?
- Пофиг. Я про нее забыл, когда мне сказали, что ты уехала на Бали.
- Чего? – брови надо было срочно возвращать на место. – Это еще что за фигня?
- Остров в Малайском архипелаге, - будто заученный текст, проговорил Писарев, - в группе Малых Зондских островов, в составе Индонезии, провинция Бали. Омывается с юга Индийским океаном, с севера – морем Бали Тихого океана. С запада отделен одноименным проливом от острова Ява, с востока – Ломбокским проливом от острова Ломбок. Как-то так…
- Скука какая!
- Вот и я подумал, что это не в твоем характере, и решил попытать счастья в этом чертовом клубе.
Забрав в вестибюле верхнюю одежду, он помог ей надеть пальто.
- Уверен, что именно счастья? - не выдержала Катерина и рассмеялась.
- Как ты могла заметить, я очень редко в чем-то сомневаюсь.
Он осторожно, будто спрашивая разрешения, привлек ее к себе, готовый отпустить в любую минуту, если она вздумает вырваться.
- Давай прогуляемся, там снег идет, - шепнул он ей в губы.
- Давай, - коротко коснувшись его губ, она отстранилась. Они вышли на воздух, где серебристые снежинки живо играли в свете фонарей и неоновых вывесок. Она молча пошла вдоль улицы на шаг впереди него. Он смотрел на ее тонкую спину, на то, как рыжие локоны чуть подпрыгивали на ходу. И улыбался, будто идиот.
- Катя, - позвал он ее, пробуя на вкус имя. – Кать! Потанцуй со мной, а.
Она обернулась. Подождала, пока он пройдет разделяющий их шаг. Взяла Сержа под руку и выдохнула в самое ухо:
- Видишь ли… сейчас мне очень хочется посмотреть твои марки. Поэтому, опасаюсь, наш с тобой танец могут не оценить по достоинству местные жители.
- А у меня нет марок. Я соврал. Зато у меня есть очень вкусный чай. И конфеты. И подушка ортопедическая есть… думал, лишняя… А сейчас, кажется, совсем не лишняя.
- Ясно, - Катерина кивнула опять. Определенно, сегодня ей не давали покоя манеры китайского болванчика. – У меня марки есть. Дедушкина коллекция.
- Круто. К тебе или ко мне?
- Решай сам, - и она снова потянула его по улице, теперь уже крепко держась за его руку.
А он резко притормозил, дернул ее на себя и, когда она очутилась в его объятиях, сказал:
- Тогда сегодня смотрим, как я живу.
Кивнуть она не успела. Сгребши ее в охапку и подхватив на руки, он помчался к машине, стоявшей на углу. По правде сказать, Сергей Писарев очень торопился.
- Куда мы опаздываем? – потерлась Катя носом о его ухо.
- Сегодня двадцать седьмое. Завтра понедельник, и у Майкла день рождения. Раньше вторника документы в ЗАГС подать не успеем. Но за это время нам надо успеть решить, уживемся ли… исследовать, так сказать, сферы жизни друг друга. Если, конечно, ты не возражаешь.
Она глухо хохотнула.
- Если ты не будешь ходить в клубы без меня, никогда не повезешь меня на Бали и не имеешь привычку бросать открытым тюбик с зубной пастой, мы обязательно уживемся.
- После того, что между нами было, мне бы и в голову не пришло идти в клуб с кем-то еще. Сомнительная экзотика, оскверненная туристами, меня никогда не интересовала. А насчет тюбика с зубной пастой… постараюсь перевоспитаться. Я чувак старательный.
Катерина что-то промычала, исследуя его ухо теперь уже губами. И вдруг резко отвлеклась.
- Ну? А мне проявлять старательность придется?
- Только когда танцуешь. Я ко всему еще и неприхотлив, - прошептал он, наконец, завладев ее губами, одновременно с этим открывая дверцу машины и усаживая ее на сиденье.