- Правда, что ли, Катя?.. Но это же чудесно! Вот и сын профессора Писарева развелся. Мы ж еще десять лет назад хотели вас познакомить… Такой мужик хороший, ведущий программист какой-то международной компании, обеспеченный, умный, кандидат физико-математических наук. Только с женой не повезло – загуляла. А у него и привычек вредных нет – не курит, не пьет!
- Ясно, - кивнула Катя, - такой же неудачник, как и бойскаут. Теперь идут, вероятно, в общем направлении…
за четыре дня до необычного кофепития
Протаскавшись часа полтора за гидом по центру Мюнхена, впрочем, несколько воодушевившись видом Новой Ратуши, Катерина не выдержала и отстала от группы. В которой, правда, обнаружился один зайчик, в чьих силах было поспособствовать ее затее, однако имевший огромнейший недостаток – московский акцент. Пока зайчик был увлечен рассматриванием фонтана с огромной глупой рыбой, она улизнула, спустилась в метро и отправилась на луг Терезии. «Посмотреть на аттракционы», - пыталась она обмануть собственную совесть. Что совершенно не соответствовало действительности. Хвала Гуглу, который на всех языках заманчиво сообщал о весеннем фестивале пива.
На лугу было оживленно, шумно и весело. А главное, здесь никто не удивится количеству выпитого. Скорее уж обидятся, если выпито будет мало. Кате же сейчас именно это и было необходимо. Потому как иначе, на здравую голову…
И уже спустя короткое время она уплетала картофельный салат и радостно поднимала огромную кружку пива вместе с другими посетителями громадного цветастого шатра под бравый тост оркестрантов, командующих каждое следующее «На здоровье!». Тост звучал достаточно часто, чтобы уже к середине второй кружки Катерина начала весело подпевать: «Ein Prosit, еin Prosit. Der Gemütlichkeit!»
- А у вас неплохо получается, - раздалось рядом, и напротив нее приземлился давешний попутчик. – Значит, дела в Мюнхене? Нравятся мне ваши дела!
Он нахально поставил на стол огромную кружку восхитительно зеленого пива, вытащил изо рта сигарету, затушил ее в пепельнице и широко улыбнулся.
- Мне тоже! – громко отозвалась Катя. В этот момент трубач, подняв собственную кружку, скомандовал: Eins, zwei, drei, g'suffa! Она подхватила свое пиво и, крикнув: «Prosit!», посмотрела прямо в глаза любителю занимать чужие кресла. Черт его знает, какой дурак сказал, что если так не делать, когда пьешь, то семь лет хорошего секса не видать. Но вдруг правда?
Он подмигнул ей, поднял свою кружку и, перегнувшись через стол, намеренно настойчиво «чокнулся» с ее.
- Меня Сергей зовут, - коротко сказал он так, будто это объясняло, за каким чертом он тут уселся. Хотя, собственно, что непонятного?
- Ага, - отвлеченно кивнула Катерина и перехватила пробегавшую мимо официантку. Заказала еще пива и капусты. Впрочем, соотношение еды к выпитому все равно было не в пользу еды. – А я Катя.
- Катя из Питера и баварская капуста, - заключил Сергей. – Романтика! Катя одна по делам приехала? Вопрос с подвохом – Сережа приехал один. Мается.
- Сережа мается – это проблема, - она не без облегчения оторвалась от Weißwurst (но ведь надо же попробовать традиционное!) и взглянула на него. Не котик, конечно, но почему бы не попробовать? Выпитое пиво радостно подтвердило вынесенный вердикт. Что там бабы в курилке говорят? Надо посмотреть на нос? Нос как нос. Ничего такой нос… даже, пожалуй, красивый. И, усмехнувшись, заявила: - Катя одна. Катя по делам в компании не ездит.
- А как насчет компании в очень частном значении? В компании всего один человек – я.
А что она, собственно говоря, теряет?
Если бы, конечно, ее мозг сейчас был несколько трезвее, он бы подсказал ей, что мающийся Сережа, скорее всего, проживает вместе с ней в одном городе, а это некоторым образом увеличивает риск возможной встречи по возвращении на Родину. Но… мозг наслаждался пивом, а Катя – удивительным соло одного из оркестрантов на стиральной доске. Наконец, после очередного «Вздрогнули!», она беззвучно икнула и с многозначительной улыбкой ответила:
- А давай!
Сергей только рассмеялся и хором с остальными пробасил: Prosit!
То, что бабы к нему неравнодушны, Писарев усвоил давно, еще когда Клава ревностно оберегала его от своих одногруппниц. Впрочем, это был еще один грешок в его копилке, когда час развода пробил. Много он тогда о себе и нового узнал… В том числе то, что он, оказывается, тоже к бабам неровно дышит – в каждой своей командировке. Эх, знала бы Клава, что впервые за последние десять лет он намеревался всерьез оторваться! Вот с этой, рыжей, пьяно распевающей песенки на немецком.
Осушив еще одну кружку и попросив у прибежавшей с капустой и пивом официантки повторить все то же самое, он еще более нахально пересел на сторону Кати, чуть подвинув ее на лавке, и сказал: