- Никогда не думал, что это важно в теннисе. Но в следующий раз обязательно присмотрюсь и прислушаюсь.
- Вы многое теряли. Присмотритесь обязательно.
Она резко остановилась и взглянула на узкую тропинку, по которой совершали прогулки самые смелые гости, желавшие наблюдать птиц на плато – тропинка уходила вверх, ступеньками, выдолбленными в скале, поросшими зеленым мхом и усеянными мелким щебнем.
- Этим маршрутом я еще не гуляла.
- А я при чем? Доктор Грациано не прописывал мне прогулки.
- Я их вам прописываю! Я тоже доктор!
Он равнодушно пожал плечами и поплелся по тропинке.
- Вы – инквизитор, - буркнул он.
- А вы не умеете прятать свой бурбон, за то и расплачиваетесь! – съязвила Лучинда и направилась следом. Теперь маленькая девочка внутри нее бранилась, что туфли – не самая подходящая обувь для бёрдвотчинга. Следовало надевать кроссовки.
- Еще и ищейка, - продолжал ворчать Труффальдино. – Вы выбрали не ту профессию, синьорина. Врач – он помогает людям. А вы только доставляете неудобства. Вот куда вы поперлись на своих ходулях? Сейчас грохнетесь, расшибете коленку, а виноват останусь я?
- У меня устойчивый каблук! – возмутилась Лучинда и в доказательство попрыгала сначала на одной ноге, а потом на другой. – У вас вообще бывает хорошее настроение? Вы посмотрите вокруг! Горы, красота, солнце яркое, осень сухая, даже условно теплая. А вы готовы все это пропустить, лишь бы закрыться в своей комнате с бутылкой! Или вам здесь теннисисток не хватает?
- Что вы прицепились к этим бутылкам? – очень серьезно спросил Труффальдино. – У вас проблемы с алкоголем? Хотите об этом поговорить?
Она булькнула и энергично зашагала к нему. Поравнявшись, остановилась и, уперев руки в боки, зашипела:
- Четыре года назад я успешно лечилась от алкоголизма. И вас поставлю на ноги, не сомневайтесь!
- Cazzo! – высказался Труффальдино и захохотал. Громко и от души. – А может, лучше тминной водки, а?
- Да ни за что! – выпалила Лучинда и тут же смущенно добавила: - Нет, вы не думайте. Я пью. Каждую неделю один бокал красного вина. Чтобы не забывать, что мне это не нужно и что могу остановиться в любой момент.
- Да я вообще не думаю. Но предупреждаю: вы не знаете, от чего отказываетесь, - потеряв интерес к беседе, он стал взбираться по ступенькам в скале. И вдруг остановившись, обернулся к Лучинде и спросил: - А вот серьезно. Вам что, совсем не скучно?
- Я люблю свою работу, - ответила она, будто это все объясняло, глядя себе под ноги и пытаясь совладать с дыханием, которого начинало не хватать. И наткнулась носом на его ярко-зеленый свитер. Подняла глаза, стало еще интереснее – столкнулась с его взглядом. Выдохнула и добавила: – И я почти всегда серьезна. За исключением тех случаев, когда меня заставляют делать то, что мне не нравится. Тогда я начинаю иронизировать, и это ужасно.
- И часто вы делаете то, что вас заставляют, и что вам не нравится? – с любопытством поинтересовался Труффальдино.
- В последнее время постоянно.
«Мамаааа… какие у него глаза!!!» - взвизгнула маленькая девочка, и от этого визга было очень сложно отмахнуться. Взрослая Лучинда была совершенно согласна с данным тезисом.
- А что делаете вы, когда вас заставляют? – спросила она.
- Пью, - хохотнул он и спустился на ступеньку обратно. К ней.
- Значит, вас часто заставляют?
- Регулярно! – он обхватил ее за талию и наклонился очень близко к лицу. – Заставляют бросить пить.
«Мамаааа!.. А губы! У алкоголиков не должно быть таких губ!»
- А вы пробовали не пить просто так? Без уговоров?
- Да как-то… повода не было, - улыбнулся он голливудской улыбкой, дернул Лучинду на себя и, резко отстранившись, поволок за собой на самый верх. – Там красиво и гораздо удобнее, - бросил он, торопясь по каменным ступенькам.
- Удобнее для чего? – только и смогла спросить девушка, едва поспевая переставлять ноги на своих «ходулях». Ответить он не успел. Едва его глаза сравнялись со смотровой площадкой, куда они поднимались, он увидел на камнях тело мужчины, одиноко сидевшего, привалившись к камню. Промеж глаз его была небольшая красная отметина. И он определенно был скорее мертв, чем жив.
- Что-то здесь сегодня оживленно, - жизнерадостно проговорил Труффальдино и, развернувшись на 180 градусов, помчался вниз с еще большей скоростью. По-прежнему крепко держа Лучинду за руку.
- А птицы? – дышать она уже почти не могла.
- Птицы… птицы… да черт их знает, где эти проклятые птицы! – в сердцах выпалил он. – Что ты, птиц никогда не видела?
- А на «ты» мы когда… - она не договорила, взвизгнув на середине фразы. В конце концов, все это должно было закончиться вывихом. Лучинда на своих скороходах сначала оступилась, потом навернулась, потом рухнула… бы! Если бы не спина Труффальдино. Но, несмотря на то, что она так и не упала, травма была обеспечена. Потому что ногу она основательно подвернула. Вой молодой докторши, кажется, достиг стен больницы, стоявшей у подножия.