- Даже так? Ничего не должны, говоришь? Ок. Как скажешь. Ботинки мои где?
- Там же, где ты их бросил.
- Босиком я не пойду. Потому тебе придется меня впустить.
Она распахнула дверь шире и вышла в коридор.
- Может, пойти поискать Доктора, - раздумчиво шепнула Бланка.
- Да уж пора бы кому-то найти его, - ответила Джина, не отвлекаясь от происходящего в коридоре – Орацио прошел в комнату к Коломбине и через минуту показался на пороге с ботинками в руках.
- И не поцелуешь на прощание? – саркастично улыбнулся он.
- С удовольствием! – чмокнула его в щеку и легко бросила: - Прощай!
- Прощай, - хрипло сказал журналист, схватил ее за руку, дернул на себя и вцепился в ее губы злым поцелуем, обхватив тонкое тело в дорогом платье руками и не озаботившись тем, что рядом стоит Труффальдино.
Сначала раздался звук пощечины.
Потом шипение Коломбины:
- Мы уже попрощались!
Продолжилось выдохом Труффальдино:
- Cazzo!
А из-за угла послышался вскрик Бланки:
- Ну нифига ж себе!
И, наконец, сдавленное от Орацио:
- Он-то тут при чем?
Коломбина в ответ пожала плечами.
- Это ты здесь прячешься, а я здесь лечусь. В третий раз уже. Так что я хронически неадекватна.
- Знаю я твое лечение, - прохрипел он, привалившись к стене. – В постели, в душе, в кладовой, в лифте. Как угодно, лишь бы не миссионерская. Доктор назначил?
- Ой, мамочки, - прошептала Джина, зажмурившись.
- Завидуй молча! – Коломбина взмахнула длинными ресницами и проскользнула мимо Орацио в свою комнату, обдав его напоследок горечью духов.
- К слову о Докторе, - тупо глядя на ее дверь, пробормотал Орацио и повернулся к Труффальдино, - ты где-нибудь видел этого Ромео?
- Неа. Его с самого утра не видно.
- Надо все-таки вызвать полицию. И найти Доктора Грациано. А я сваливаю.
С этими словами Орацио отлепился от стены и побрел по коридору в свою комнату.
Труффальдино проводил его взглядом и поплелся в приемный покой, где целую вечность назад оставил Лучинду. Но Лучинды там не было. В это самое время она ковыляла по направлению к лифту, чтобы подняться в комнату самого симпатичного алкоголика, которого ей доводилось видеть, намереваясь немедленно выяснить, чем он занимается – не иначе опять пьет! Потому что других причин, побудивших его бросить беспомощную девушку в одиночестве с вывихнутой ногой, она не находила.
Уже у лифта она наткнулась на санитара с разбитой, но очень крепкой головой. Тот спустился на первый этаж, тогда как ей нужно было на второй.
- У вас кровь! – взвизгнула Лучинда, стоя на одной ноге.
- А у вас нога! – заявил он и решительно пошел мимо – к ресепшену. Точнее, к телефону на ресепшене. В следующую минуту он уже орал в трубку: - Да говорю вам, он здесь! Точно он! Нужно подкрепление!
Больше санитар сказать ничего не успел. Ему на голову опустилась ваза с букетом полевых цветов, которая обычно стояла на журнальном столике.
- Кто-нибудь мне может объяснить, что здесь происходит? – раздался спокойный голос Доктора.
Он стоял на пороге холла, разглядывая двух медсестер, тело санитара на полу, покрытое цветами, и Коломбину с вазой в руках.
- Странно. А ваза почему-то не разбилась, - глубокомысленно произнесла она.
- Она бы не разбилась, - медленно проговорила Джина. – Китайская. Полиэтилен. Небьющаяся. У нас здесь вообще ничего не бьется. Все же клиника.
- Клиника, - подтвердила Бланка и шепнула Джине: - А ты не видела, куда делся Труффальдино?
- Вы видели Труффальдино? – оживилась Лучинда. И запрыгала на одной ноге к ним.
- Давноооо, - махнула рукой Джина. – Минут пять назад.
- А это правда, что на плато труп? – спросила Лучинду Бланка.
- На каком еще плато? – в ужасе выдохнула докторша.
- Нет там ничего, - отчетливо произнес санитар, не раскрывая глаз.
- А ты откуда знаешь? – спросила Коломбина и пнула санитара носком лубутена. – Ты его уже перепрятать успел?
- Он его там оставил! – воскликнула Джина.
- Ничего я не оставлял!
- Похоже, вы много знаете, - заметил Доктор. – Вот вы и просветите меня по поводу происходящего.
- Кто-нибудь объяснит мне, куда делся мой пациент? – подала голос Лучинда.
- Да подождите вы, - шикнула Бланка. – Ничего ему не сделается, вашему пациенту.
Объяснять, что это с ней что-то такое непонятное сделалось на ступеньках, выдолбленных в скале, докторша не стала. Но сама мысль о том, что Труффальдино куда-то пропал, заставила ее развернуться на 180 градусов и вернуться к лифту. Через пару минут Лучинда, держась за стену, ковыляла по второму этажу. Комната Труффальдино была распахнута настежь. Внутри оказалось пусто. А беспорядок в ней не оставлял сомнений – здесь происходила нешуточная потасовка. Либо кое-кто настойчиво искал спиртное. Кровать была разворочена. Ящики тумбочки валялись на полу, как и всякая мелочь. Шкаф с одеждой был распахнут. И рукав зеленого свитера… того самого зеленого свитера, в котором был Труффальдино, когда они гуляли утром… рукав мирно висел на створке открытого окна.