- Горский, а может, передумаешь? – хохотал он.
- Та мне б свадьбу пережить...
- Таааааа! Только начнется после нее! Свадьба – это цветочки! Характер она тебе потом покажет!
- А нахрена ей вертолет потом? – ошалело спросил Горский.
- Вертолет? – удивился советчик. – Нееее… моя шубу просила… И машину… И в Париж… И еще всякую херню… А если что не по ее, так у нее сразу голова болит. Знал бы, что такая болезненная, фиг бы женился!
- Та то фигня, - со вздохом протянул Горский и повернулся к Сергею. – Париж – оно ежу понятно. Вот нахрена мы сюда приперлись? Вот че мы с тобой дома пива в спортбаре не могли выпить? Футбол там посмотреть. А вместо этого – вот это все?
Он развел руками, и в этот момент в баре погас свет, раздались дикие звуки танца шамана вуду, что-то где-то грохнуло, шумнуло, рявкнуло, заискрилось, и посреди бара возник гигантский торт, из которого выпрыгнула блестящая во всех местах почти голая //если не считать треугольной тряпицы между ног// девица с кожей цвета молочного шоколада.
Горский сделал фейспалм и шарахнулся башкой о барную стойку.
- Ёкарный бабай… - выдохнул Писарев. И дальше уже молчал, наблюдая творящееся вокруг светопреставление. Барышня ритмично двигала бедрами и скакала почти по всему залу – народ расступился, образуя ей «место для творчества». И с каждым шагом она все ближе оказывалась к виновнику торжества. Глаза ее манко поблескивали. А руки призывно тянулись к нему, жизнеутверждающе позвякивая браслетами.
Советчик, между тем, плотоядно улыбнулся, похлопал Горского по плечу и выдал:
- Наш тебе подарок! Когда еще потом гульнешь!
- Гуляйте сами со своим подарком! – махнул рукой Павел и ринулся сквозь толпу гостей, исчезнув из виду в темноте карибской ночи.
Впрочем, не считая Писарева и горе-дарителя, вряд ли кто вообще заметил, что жених свалил. Гости визжали и улюлюкали. Девушка старалась изо всех сил. И откровенно уже пошла по рукам. Маразм происходящего зашкаливал.
Сергей мрачно крякнул, заглотил жидкость, так и стоявшую все это время нетронутой перед ним. И тоже бросился прочь. Искать приключения в другом месте. В другом баре. И лучше всего, на другой планете.
Оказавшись на пляже под открытым небом, мысленно поржал: жаль, что Лиза действительно не просила ракету. Можно было бы, и правда, рвануть куда-нибудь… а здесь… под этим же самым небом его подстерегает Наташка, затаившаяся в бунгало, отец с новой женой, который обязательно к чему-нибудь да прицепится, невменяемая толпа, которой вообще пофигу происходящее, только развлечения подавай… и Рыжик… которого он потерял.
И самое ужасное – этот кошмарный, безумный день никак не желал заканчиваться!
Чувствуя себя совершенным идиотом, Писарев сунул руку в карман. Достал из него бумажник, раскрыл и вынул небольшую, теперь уже изрядно помятую и чуток обтершуюся фотокарточку. Катька, рожки и его собственная свирепая морда. Вот как он до жизни такой дошел, а?
Не отрывая взгляда от солнечной фотографии холодного дня в начале бретонского лета //что он скорее угадывал по памяти в свете луны и многочисленных ресторанчиков//, он побрел куда-то вглубь острова. В отель возвращаться определенно не хотелось. Потому, наткнувшись на маленький неприметный бар, забрел и туда. Оглянулся по сторонам и невольно усмехнулся. «Потерянный Рыжик» нашелся. И по этому случаю фотографию, которую он не выпускал из рук, пришлось срочно прятать.
Катерина сидела за дальним столиком в темном углу, перед ней стоял наполовину пустой бокал с чем-то разноцветным, что она глубокомысленно изучала, подперев голову руками. Обреченно вздохнув, Писарев поперся к ней. Знал, что не стоит. И знал, что не может не подойти. Ноги, чертовы ноги сами несли его к ней.
- Тебя что? На девичник не взяли? – поинтересовался он.
- Лучше бы не взяли, - вздохнула она и подняла голову.
- Чего случилось?
- Ты себе представляешь пьяную зареванную Лизу, сующую баксы в трусы стриптизера?
- Чё? – опешил Писарев и невольно сел на соседний стул.
- Чё-чё! – передразнила его Катька. – Включи свою фантазию.
- Как я понял, это к числу достоинств не относится… - промямлил он. – Она свадьбу отменяет или нет?
- Официально – нет. Но на что вдохновит ее столь грандиозный праздник, устроенный подружками невесты, большая тайна. Все-таки стриптизер там старается! – она кивнула куда-то в сторону побережья, где, по ее мнению, сейчас старался стриптизер.
- Черт, - буркнул Писарев. – А Пашка от проститутки свалил, между прочим!
- Это мужественный поступок, - рассмеялась Катерина. – Но зря он! Чё уж! Когда еще потом погуляет, если, конечно, женится.