«Уравновешенные!»
за неделю до необычного кофепития
- Сынок! – предприняла новую попытку маман. – Ты должен учиться на своих ошибках. У Катюшеньки характер ангельский. А спокойствие олимпийское. О скандалах, какие закатывала тебе Клавдия, забудешь, как о страшном сне.
- Угу… Ма, а ты в Баварии была?
Мама-Писарева обреченно закатила глаза.
- И о чем ты только думаешь? – она махнула рукой и со вздохом поднялась. – Как хочешь, но мы с отцом пригласим их к обеду, и только попробуй придумать себе командировку, как ты сделал десять лет назад.
- Из Мюнхена вернусь – поговорим, - отмахнулся Писарев. На Oktoberfest он, конечно, опоздал, но почему бы не отметить День международной солидарности трудящихся на фестивале зеленого пива?
- Лучше бы фестиваль шнапса проводили, - буркнула себе под нос Катя, изучая программу Frühlingsfest. Но придется, видимо, довольствоваться зеленым пивом.
- И сколько ты еще фестивалить будешь? – поинтересовалась маманя. – Опять найдешь там какого-нибудь полудурка. И все сначала! Тебе пора задуматься о стабильности. Тебе нужны ровные спокойные отношения без всех этих встрясок. Писарев-младший, кстати, очень уравновешенный мужчина, прямо непоколебимый. У них это семейное. Его отец, сколько его по кафедре знаю, само спокойствие, и этот такой же.
- Мне на своей кафедре этого спокойствия более чем достаточно…
- Как хочешь, Катя, но мы с отцом тебя с ним познакомим – хуже тебе от этого точно не будет. И только попробуй придумать себе стажировку в Варшаве, как в прошлый раз!
- Хорошо, мама, - бесцветно согласилась дочь. – Вернусь из Мюнхена – поговорим.
за день до необычного кофепития
Когда, наконец, всё успокоилось, все вещи вернули, а водоплавающего котика-ворюгу увезли в неизвестном направлении, Катерина задалась наитруднейшим вопросом.
Надо было отблагодарить бдительного Супермена. Вопрос заключался в том, как это сделать. Теплилась надежда, что Супермен откажется от ее благодарности, не пожелав отвлечься от своей болонки. И так столько времени потеряно!
Но делать нечего и, нацепив любезное выражение лица, Катя приблизилась к Супермену.
- Я, очевидно, теперь должна? Обед, ужин?
Первым его желанием было послать ее подальше – должна она! Больно надо! Но второе желание – подействовать ей на нервы еще хоть какое-то время (о, Писарев воображал, каково ей сейчас!) – оказалось слишком заманчивым. Потому он широко улыбнулся и радостно сказал:
- Стоимость возвращенных ценностей тянет на завтраки, обеды и ужины до конца недели. Но я постараюсь не наглеть. Хватит с меня и обеда. На вечер у нас с Мартой планы.
Катерина хмыкнула.
- Значит, остановимся на обеде. Чем быстрее съешь, тем раньше успеешь к своей Марте. Хотя… - она снова расплылась в улыбке. – Могу передать сухим пайком.
- Нет уж, будешь терпеть мою физиономию минимум целый час. Потом свободна для новых приключений, - рассмеялся он, сунул руки в карманы и поплелся в свой номер. Досыпать. Но со сном по-прежнему не складывалось. До самого утра проворочался в постели, как полный придурок, гадая, было у нее со злоумышленником или не было. Успели или не успели. Сделав закономерный вывод, что успеть можно и за десять минут, рассерженно отключился. И проснулся только к обеду – еще более злой.
Окончательно рассвирепел он, когда, войдя в ресторан, обнаружил, что рыжей еще нет. Или уже нет. Или просто нет.
- Твое время пошло́, - услышал он, спустя несколько минут, и под нос ему было подсунуто меню. - Советую, его не терять.