Группа зашумела, перебивая унылый стук. В отличие от унылого монотонного дождя, их шум был радостным. Разве что в ладоши не хлопали.
- Это чего? Уходить даже можно? – выкрикнул кто-то с конца аудитории.
- Оставшиеся будут сдавать зачет.
- Катя Нарышкина the best! – услышала она в ответ. Персоведы между собой называли ее просто Катей. Это все знали.
- Могу передумать, - предупредила она, опровергая провозглашенный лозунг.
- Уже не получится! – возразила Рая Майкова, открывая дверь – она везде была первой. Даже в смысле того, чтобы первой удрать. Но ее тыл прикрывала теперь кучка таких же, как она, самых шустрых. Остальные складывали вещи. Оставаться на сдачу зачета, кажется, вовсе никто не собирался. Только Писарев у самого ее носа продолжал увлеченно листать тетрадку.
- А бонусы тем, кто сегодня останется, будут? Или вы за равноправие? – поинтересовалась отличница Оля, все еще сомневавшаяся, последовать ли примеру одногруппников или все-таки сдать сейчас.
- Ну уж от вас такое услышать, - усмехнулась Катерина Дмитриевна, - совсем неожиданно.
- Извините, - смутилась барышня и живенько подхватилась со стула, сгребая конспекты и косясь на Писарева. Надо отдать ей должное. Она была последней, замыкающей в дружном строе выходивших. А вышли все. Все, кроме угрюмого бородатого недоразумения за первой партой.
Дверь грюкнула, закрываясь. И Сергей резко поднял глаза, уставившись прямо на Катерину.
Она тоже смотрела на него, смотрела и молчала.
Писарь медленно разжал пальцы, выпуская из рук конспект. Шумно перевел дыхание. И ровно проговорил:
- If you leave me now, you'll take away the biggest part of me.
- Не городи чепухи! – вспыхнула Катька. – Иди. Ты же тоже хотел, чтобы я зачет перенесла. Я перенесла.
- Это из песни. В голове крутится. Самая дурацкая на свете песня, - Писарев мрачно усмехнулся и чуть мелодичнее речитатива, но едва ли попадая в ноты, напел:
If you leave me now, you'll take away the very heart of me.
Uh-uh-uh-uh, no baby please don't go,
Uh-uh-uh-uh, girl, I just want you to stay!
- Издеваешься?
- Нет. Давай уже проводи свой зачет и поехали домой. Я устал. Правда. Главбух свалила в отпуск. Адриана накладные по закупке мяса чуть не растеряла. Пустой конверт отправила в центр занятости – письмо у меня в кабинете, а эта дура запечатала и отправила… Потом выручку в левый банк отперла. Вечером корпоратив у какой-то дохрена телезвезды на Набережной, придется ехать… А еще курсовая. Почти доделал.
- А у меня собрание на кафедре в два.
- И не закосить?
- Попросить, чтобы перенесли на пятницу? – улыбнулась Катерина.
- Не проканает, да?
- Неа. Поезжай!
- Кать…
- Что?
- Я подумал… я тебе самое главное никогда не говорил… Если когда-нибудь вздумаешь меня бросить… неважно почему… я теперь без тебя разучился. На куски развалюсь.
- Ты… ты всерьез думаешь, что я могу тебя бросить?
- Я не знаю. Просто как представлю… Кать, я Адриану держу, только чтоб ты ревновала, а ты не ревнивая, оказывается.
- Твоя Адриана меня бесит! – буркнула Катька. – И ты меня бесишь, когда с ней сюсюкаешь.
Он неожиданно улыбнулся. Как-то совершенно по-детски и глупо. Чуть подался к жене для того, чтобы спросить:
- Очень бесит?
- Очень!
- Здо́рово! – не скрывая радости, констатировал Писарь.
- Отправлю на пересдачу, - рассмеялась Катерина.
- Типа первый раз! – он вскочил со стула, вышел из-за парты, обошел ее стол и оказался рядышком. Присел на корточки возле нее и совершенно проникновенно выдал: - Я тебя люблю. И у нас еще минут сорок. И дверь можно запереть – нас здесь нет. А?
- Вот правильно мама говорит: громила ты необразованный! – смеялась она. – Уйди с глаз моих!
- Я хоть раз в жизни тебя послушался с того дня, как кантовал твою тушку с выпускного? – черная бровь чуть изогнулась, а ее обладатель мягко улыбнулся.
- Ну послушайся… хоть раз в жизни, - она запустила пальцы в его лохматую шевелюру и мягко провела ногтями. – Езжай в свой ресторан, построй своих администраторов, чтобы они сами встречали твою телезвезду. А мы уедем вечером на дачу, а?
Писарев прикрыл глаза и разве что не замурчал от удовольствия, как гигантский черный котяра. Устроил ладони на ее коленях и пробормотал:
- Я там курсач не доделаю, Катька. Там интернета нет.
- Вот и хорошо!
- Что ж хорошего – быть громилой необразованным?
- Хорошо, что интернета нет. Другим займемся.
- Английский к пятнице подтягивать будем?
- Оно тебе надо?
- Кать, я все, что делаю, я для тебя делаю… даже когда через жопу.
- Вот поедем на дачу и будешь делать.
- Чего делать, преподша моя?
- Не «чего», а «кого». Девочку делать будешь. Ты же хочешь девочку? – рассмеялась Катька.
Он судорожно вдохнул и резко поднял взгляд на нее. Что искал – черт его знает, но, видимо, нашел. Потому что, с облегчением улыбнувшись, так же быстро и стремительно уткнулся ей в шею. И совершенно по-детски забормотал:
- Катька… Хочу. Больше всего хочу. Я даже слушаться буду. И стараться. И чертов диплом получу, если надо. Правда!
- Не жизненно важно, - улыбнулась она и, чмокнув Сергея куда-то в ухо, выбралась из его рук. Поправила пиджак, одернула юбку и строго проговорила: - У меня кафедра, у тебя ресторан. Жду тебя дома… - она глянула на запястье, где на изящном браслете сверкнули не менее изящные часы – подарок любимого мужа, с дурацким, но ужасно милым сердечком, выгравированным на обратной стороне корпуса, - через четыре часа и сорок семь минут.
- В некотором смысле это совершенно бесчеловечно! – вдохновенно и абсолютно счастливо ответил Писарь.