- Ну-ну, - глубокомысленно выдал Горский и воззрился на друга. – Отправим-ка тебя в народ. Найдешь себе обыкновенную Машу, она совьет гнездо, а маман успокоится.
- Эй! – подорвался с кресла Писарь: - Паш, мы договаривались! За карты – любое желание, кроме свадеб и переездов!
- Я разве что-то говорил про свадьбу? Или про переезд?
- Нет? – Серега подобрался и с прищуром смотрел на лучшего друга, почти как кот, прижавший уши перед прыжком. – Тогда какой, нахрен, народ и какая, нахрен, Маша?
- Да любая, - рассмеялся Горский. – В общем, отработаешь два месяца охранником в магазине с зарплатой согласно штатному расписанию. А чтобы не смухлевал, будешь под присмотром. У меня как раз вакансия в новом супермаркете образовалась.
- Ты сдурел? – опешил Сергей Сергеич. – У меня Глотов на хвосте сидит, мессенджер те́стим полным ходом! Я не могу охранником, Паха!
- Карточный долг, Писарь, это святое!
На этих словах Серега бухнулся обратно в кресло и обреченно спросил:
- Я – сторожевать?
- Чи не барин! – рассмеялся Горский. – Посторожуешь. Ибо карточный долг.
И он глубокомысленно вперил свой перст указующий в Писаря.
- Два месяца?
- Это ты сейчас размахиваешь белым флагом?
- Размахивать белым флагом я начну, когда стану выпрашивать полторы ставки, - мрачно сообщил Писарь и снова потянулся к своему стакану. – Долго придумывал?
- Не ты один старательный, - со знанием дела заявил Горский.
- Полторы ставки и премия, - крякнул Сергей Сергеевич и отправил в себя очередную порцию вискаря – надо пользоваться, пока возможность есть. Раньше, чем через два месяца, ему дорогой алкоголь будет не по карману.
… за двадцать восемь дней до будущего
- Катька, лимон или кафетку? – донесся с кухни Лизкин голос. – Или сыра отрезать? У тебя тут еще мандаринка есть!
Нарышкина нарисовалась в арочном проеме, отделявшем кухню от коридора, и вид имела крайне живописный. На ней красовались старые, чуть растянутые спортивные брючки и футболка, видавшая виды, но бесконечно удобная и любимая. В правой руке у нее был небольшой разводной ключ, а в левой – смеситель с торчащими из него не первой свежести шлангами.
- Сыр! – заявила она Лизке, задумчиво рассматривая кран. – И где-то еще махан был…
- Полную наливать? – уточнила та, откручивая крышку, оказавшись в непосредственной близости и от Катьки, и от крана со шлангами. А потом протянула: – У-у-у! Он у тебя прогнил совсем!
- Угу, - согласно кивнула Нарышкина. С чем соглашалась – осталось загадкой. Лизка, решив, что с первым, радостно плеснула в рюмки по полной, до краешка. Потом так же радостно сунулась в холодильник. Махан – был. Натюрморт дополнен. Лизон придвинула к Катерине ее порцию и торжественно провозгласила:
- Ну! С нашим днем, мать!
- Угу, - снова буркнула Катька и отправила в собственное нутро горячительный напиток. – Только кран придется новый покупать.
- Че? Не выкрутить?
- Ну я точно не Капитан Америка.
- К слову о Капитане! Глотов твой где? Какого черта ты вообще этим занимаешься, Нарышкина?
- Такого! – насупилась Катька, налила себе еще коньяка и одним махом выпила. – Глотов в Штатах, а сантехники в праздники не работают. А мне вода нужна сегодня! Не могу я без воды.
- Человек без воды может прожить от трех дней до недели, - назидательно сообщила Лизка и сунула ей под нос кусочек сыра. – Закусывай … Плоскогубцами пробовала? Или оно там намертво сидит?