- Нет у нас дезинфектора! – это раздалось прямо за его спиной. – И знаешь… мне кажется, было бы лучше, если бы и тебя здесь не было.
Глотов обернулся. Ручонки мокрые, глазки удивлённые. Вся его визуальная удлиненность вместе с подлетевшими вверх бровями стала ещё длиннее.
- Что-то случилось, Катюшик? – спросил он, шаря по стене в поисках полотенца. – Дезинфектор у меня в чемодане есть, не страшно.
- Как раз не случилось, - вздохнула Катька. – Устала я, Глотов, от нашей с тобой бытовухи. И пока не распаковался, поезжай домой.
- Но Катя! Мы контракт вот подписали, ты не рада? Мы «Пи-Скрайб» обошли наконец-то!!!
- Рада! Но хочу радоваться на расстоянии. Глотов, уходи, а?
- С какой стати? В медовый месяц на Бали полетим, а? Чего ты?
- Не хочу Бали. Медового месяца не хочу. Тебя не хочу! – выкрикнула Катька. – Уходи, по-хорошему прошу.
- Но мы же столько планировали! – возмутился Глотов. Причем именно возмутился – хрен расстроился. – Мы же идеально друг другу подходим, мы давно решили!
- Мы нихрена друг другу не подходим. И если ты хоть чуточку переключишь свой уникальный мозг с конкурентов на меня, то и сам поймешь.
- При чем тут мои конкуренты? – взвился тот, повернулся к ней и обдал взглядом, пышущим гневом. – У меня всего один конкурент! В чертовом «Пи-Скрайбе»! Ну так не баба же, чтобы ты меня ревновала! Или это все-таки ревность?
- Так я вообще тебя не ревную. Ни к кому, - усмехнулась Катерина. – Ты не понимаешь?! Иди со спокойной совестью ищи себе другую бабу. Меня только в покое оставь.
- Глупости! Капризничаешь! Пошли лучше сделаем чаю, тортик порежем, а?
Катерина скрестила на груди руки и сделала глубокий вдох.
- В общем так, - выдала она. – Я тебе изменила, и мы с тобой расходимся. Так тебя устроит?
- Э-э-э! С кем это еще?
- С охранником из супермаркета.
Мыслетворная деятельность, отпечаток которой лег на его лицо, медленно двигалась от растерянности к злости. А потом от злости к снисходительности. Видимо, в зависимости от того, какие выводы делал Глотов. И выводы его, судя по всему, вряд ли могли бы понравиться Катьке. А уж когда он их озвучил… В общем, лучше бы не озвучивал.
- Катерина, - строго, но с нотками укоризны молвил Глотов, - ну что за чепуху ты городишь, а? Даже если бы сбойнули воспитание и свойственный тебе снобизм, то уж брезгливость точно никуда не денешь. Ты и охранник! Еще бы какого-нибудь сантехника приплела!
- Кран видишь! – хитровато поинтересовалась Катька, ткнув пальцем в блестевшее новизной сантехническое устройство.
- Тебе его сторож ставил?
- Ну! – торжественно подтвердила Нарышкина. – С руками человек.
- Это сейчас камень в мой огород?
- Угу, оружие пролетариата.
- Я был на переговорах, чем я мог тебе помочь?!
- Не переживай, Глотов, - хохотнула Катька. – Кран был следствием.
Этот ее смешок стал последней каплей в терпении «жениха».
- Скажи, что ты шутишь, - как-то по-бабьи прошипел он.
- Я. Не. Шучу.
Глотов чуть слышно хрюкнул. Швырнул полотенце в корзину для белья, ожидаемо промахнулся, но озадачиваться тем, чтобы что-то поднять с пола, не стал. Только погрозил Катерине пальцем и решительно вышел из ванной. Судя по звукам, протопал на кухню. И протарахтел чайником.
- У нас вода закончилась? – зарычал он оттуда. – Ты не заказывала, что ли?
- Если ты сейчас же не уберешься из моей квартиры и моей жизни – я приволоку стадо котов из подвала! – прокричала Катерина в ответ. Ее голос сопроводился щелчком замка и погромыхиванием чемодана. – Там еще и псина во дворе приблудилась.
- А в холодильнике что? Мышь повесилась? Или ты дома есть перестала? – усиленно игнорировал ее Глотов. Опыт в этом вопросе у него был большой. Он затеял этот скрытый игнор, удачно замаскированный под такую вот своеобразную заботу, задолго до этого дня, успешно низводя все их совместное жительство до банальных завтраков по утрам, ужинов по вечерам и секса.
В ответ ему в прихожей что-то продолжало шуршать и позвякивать, и, судя по взлетающим и опадающим движениям занавески, дверь в подъезд оставалась по-прежнему открытой.