Некоторое время Писарев смотрел со стороны на ее узкую спину и тонкие плечи в коричневом бархате казакина, который отчего-то делал ее еще более тонкой и хрупкой. Ветер шевелил блестящие рыжие локоны, вившиеся возле шеи под шляпкой. И вся она казалась ему напряженной и одновременно уставшей. В который раз так некстати вспомнилось, что она вынуждена содержать и себя, и отца. Оттого он помрачнел еще больше. И решительно шагая по ракушечнику, подошел к ней.
- И все же здравствуйте, Катерина Дмитриевна, - проговорил он.
- Здравствуйте, - ответила она после долгого молчания, напряженно глядя в одну точку на горизонте.
- Кажется, я должен вас поздравить?
- Не припомню, чтобы делала вам одолжения.
- Да нет же… - сдержанно ответил он, сцепив пальцы за спиной. – От чистого сердца поздравить. Покуда я, дурак, гадаю, почему вы стали избегать меня, по городу разнеслись вести, что вы вот-вот сделаете весьма удачную партию. И эта ясность хоть немного облегчила мою участь.
- Рада за вас.
Она по-прежнему не смотрела на него, но лицо ее и голос были спокойны.
- Вот как? Рады? – выдохнул он. – И кто же этот ваш жених, господин Шишкин, что вы предпочли его мне?
- Добрый, хороший человек. Старинный друг папеньки.
- Ах, вот оно что! Добрый, хороший человек! Настолько добрый и хороший, что вы сочли возможным играть со мной, чтобы вызвать в нем ревность и тем самым подтолкнуть к действиям?
Катя усмехнулась и промолчала. Писарев скрежетнул зубами и в два шага переместился так, что закрыл ей вид на море собою.
- Иной причины тому, что было между нами, я не нахожу. Отрицайте, если я не прав, Катя!
- Вы не вправе требовать от меня объяснений, - сказала она и подняла голову, посмотрев ему в лицо.
Он коротко и зло хохотнул. Глаза его сверкнули и обманчиво мягким тоном он проговорил:
- Несколько недель тому назад я был вправе делать многое, чего обыкновенно мужчинам женщины не позволяют.
- А после я передумала.
- Что? – опешил штабс-капитан.
- Вы непонятливы. Мне надоело. Так отчего вы не оставите меня в покое?
- Оттого что я люблю вас! – выпалил Писарев и замер с открытым ртом, в ужасе осознавая, что сказал в эту минуту… правду.
- Ваше поведение оскорбительно! – ее вскрик заставил его вздрогнуть. – Прекратите, наконец, преследовать меня и приносить свои глупые цветы.
Она вскочила, резко развернулась и, не оглядываясь, побежала в рощицу. А он так и стоял, глядя ей вслед, то открывая, то закрывая рот, похожий на рыбу, выброшенную на берег. И пытался свыкнуться с безумной мыслью – он любит ее. Он любит – впервые в жизни.
Пассаж двенадцатый. Подвязка
Если бы Катерина Дмитриевна Нарышкина могла предположить, что приглашение на чай к княжне Репниной обернется самым настоящим приемом, она, конечно же, осталась бы дома. И уж тем более не пришла бы сюда с господином Шишкиным, почитавшим отныне своим первейшим долгом всегда и везде сопровождать невесту.
Но княжна никогда ничего не делала наполовину, потому «прощальное чаепитие» перед ее отъездом в Петербург оказалось заметным событием в их провинциальной жизни. А титулярный советник Шишкин оказался на редкость настойчив.
Теперь же мадемуазель Нарышкиной оставалось только вздыхать, слушая Его благородие, севшего на своего излюбленного конька, и стараться ничем не выдать собственной растерянности от происходившего.
- Вы слышали, что отечественными спиритуалистами объявлена подписка по сбору денег для приезда одного весьма сильного медиума из Франции? Говорят, он часто общается с духом герра Месмера. Я лично дал сто рублей ассигнациями. А фотографии мистера Слейтера вы видели? Только представьте: сейчас вокруг нас витает пара-тройка духов!
Выслушивая бессчетный раз его тираду, Катя сама готова была стать невидимым духом и упорхнуть из комнаты на свежий воздух.
- Один из них как раз сейчас уселся вам на плечо! – донесся мрачный голос штабс-капитана Писарева с другого конца гостиной.
Катя нашла его глазами среди гостей и сердито нахмурилась.
«Любит он! – обиженно думала она. – А сам даже не смотрит! Духов на плече Шишкина разглядывает! Все обман, ни слова искреннего. Готов говорить что угодно, только бы спор выиграть».