– Не слишком ли часто с ним всякие всячины приключаются, сержант Шевцов?– не скрывает капитан раздражения.– У меня такое впечатление, что вы смирились с его поведением. Киселев не признает никаких авторитетов, что хочет, то и ворочит, а вам и горя мало! Вы хоть пытались в нём разобраться? Вот сейчас вы представления не имеете, что с ним, где он болтается.
Шевцов угрюмо молчит. Что говорить, если он действительно не понимает Кешу .
– Младший командир – это первый воспитатель!– распаляется Максимов, собираясь, видимо, прочесть лекцию на тему воспитания подчиненных.– И спрашивать в первую голову... Вон едет, голубь!
«Голубь» на приличной скорости выскакивает из темноты в полосу света и, не сбавляя скорости, мчится к тринадцатому истребителю. Завидев топливозаправщик, механики машут руками, их терпение на последнем пределе. Как только машина останавливается у плоскости самолета, они в считанные секунды разматывают шланг и вставляют раздаточный пистолет в горловину бака. Шланг тут же твердеет от напора топлива.
Подъезжает на своем тягаче Шевцов и кричит из кабины:
– Ты на прогулку выехал или по тревоге? Где был?
– Саранки копал, товарищ сержант!– отвечает Кеша .
– Брось ваньку валять! Я тебя спрашиваю: где был?
– Проволока под колесо попала, не мог ехать!
– Заливай! Вон ротный идет, ты ему басню расскажи. Сержант уезжает, а к заправщику подходит Максимов. Вид у него такой решительный, что Кешу берут сомнения, станет ли он вообще слушать.
– Киселев, доложите, почему задержались!
– Проволока на ступицу намоталась, товарищ капитан, зубилом пришлось рубить, сталистая попалась!
Кеша выдает это одним духом, словно боится, что капитан не дослушает его и отправит куда следует. Для пущей убедительности Князь показывает ротному изодранную руку, уже изрядно распухшую. Это действует на ротного.
– Работать можете?
– Так точно, товарищ капитан!– отвечает Кеша , сразу повеселев.
– И машина в порядке?
– В полном порядке!
– Вы бы это... йодом на всякий случай.
– Съезжу на ГСМ, потом.
Металла в голосе капитана как не бывало, вместо него – едва ли не отеческие нотки.
– А мы уж тут гадали, куда вы запропастились,– улыбается Максимов.
– Наказание успели придумать?– на глазах наглеет Князь.
Капитан внимательно смотрит Кеше в глаза и очень серьезно говорит:
– Представьте, не успел. А вы больше всего наказания боялись?
– Представьте, нет.
Кеша краснеет до корней волос. Откуда в нем столько наглости? Не поцарапанная ли рука дает ему право так разговаривать с начальством? Герой нашелся... Однако Максимов, кажется, не обиделся. Наверно, поэтому он начинает нравиться Кеше . И сам он начинает себе нравиться. Немножко, конечно… очень умеренно.
– Продолжайте работу,– говорит ротный и уходит.
Насос выжимает из цистерны последние капли топлива. Кеша ловко сматывает обессилевший шланг, заодно вытирает тряпкой в приборном отсеке. Чистота в нем должна быть идеальная. Попадет в топливо микроскопическая соринка, и может случиться, как говорят летчики, «столкновение с землей».
38.
– ...А я тебе говорю, что лучше его сменить!– слышит Кеша за своей спиной.– Спокойнее будет и мне и тебе.
Мимо Кешиного заправщика проходят пилот и механик, направляясь к соседнему истребителю.
– Да я его уже раз пять проверял!– сыплет механик скороговоркой.– Работает, как часы!
Стройный длинноногий пилот шагает так, что невысокому механику приходится за ним поспешать. Они останавливаются у истребителя. Где-то начинает реветь турбина, и до Кеши долетают только обрывки фраз. Подходит солидного вида офицер в летном комбинезоне.
– В чем дело, товарищи?– рокочет он, и турбина самолета, словно убоявшись начальственного тона, смолкает.
Летчик сыплет в ответ такими непонятными словами, что Кеша ни шута не понимает, хоть и добросовестно развешивает уши. Для него ясно одно: какой-то прибор или еще что-то там неплохо бы заменить новым, но для этого надо ехать на склад запчастей.
– А вдруг ему плоскость не понравится – тоже менять?– возмущается механик.– У меня ведь не склад.
– Спокойно,– говорит офицер и осматривается.– Товарищ солдат, подойдите сюда!– зовет он Кешу .
Кеша чуть ли не строевым подходит к офицерам. Он польщен тем, что его зовут поучаствовать в споре, выразить свое мнение: менять плоскость или оставить прежнюю. Кеша , конечно, не станет пороть горячку, а сначала обстукает плоскость гаечным ключом, задаст механику пару наводящих вопросов...
– Лихач?– спрашивает солидный офицер.
Кеша даже рот раскрывает. Не мог бы чего полегче?..
– Никак нет... То есть это... могу, если надо.
Офицер поворачивается к механику:
– Слыхал? Если надо, он может. Быстро с ним на склад!
– Товарищ полковник, мне еще семнадцатого погонять надо.
– Разрешите мне, товарищ полковник,– говорит пилот.
– Вам?! С какой стати?
– Десять минут в оба конца, десять еще в запасе.– Летчик почти беззаботно улыбается.– С таким орлом мы мигом слетаем.
– Головы мне с вами не сносить,– ворчит полковник.– Только смотрите, Лобанов!..
– Понятно, товарищ полковник!
Повернувшись к Кеше , солидный офицер говорит:
– Жми, сынок, времени у нас кот наплакал. Я отвечаю за твою машину. Но ты мне отвечаешь за Лобанова. Ясно?
– Так точно, товарищ полковник! А... самолеты заправлять?
– Резервный топливозаправщик вызову, жми!
Кеша в три прыжка оказывается в кабине своего заправщика. Рядом на сиденье плюхается длинноногий Лобанов.
– Я позвоню начальнику караула, вас пропустят!– доносится голос полковника.
Машина так набрасывается на дорогу, словно собирается свести с ней старые счеты. Через минуту стрелка спидометра пляшет между отметками 80 и 90, а Кеша продолжает выжимать из движка его лошадиные мощи. Он, признаться, всегда рад быстрой езде. По всему видно, Лобанову она тоже нравится. Хотя, что значит Кешина коломбина по сравнению с молниеносным истребителем?
Почти рядом с дорогой струится в обратную сторону взлетная полоса. Огни на ней превращаются в цветастые линии. Рев двигателя переходит в какое-то истерическое рыдание. От этого рыдания на Князя нападает отчаянная смелость.