Очнулся я от шороха. Совсем недалеко от меня. Я подумал, что это может быть мышка, а может, и целая крыса. Я поднял голову и осмотрелся.
Нет, это был не грызун. Рядом со мной играла девочка. Я не разбираюсь в человеческом возрасте, но она явно была котенком, то есть ребенком. Перед ней стоял кукольный домик, маленький столик, за которым сидели игрушечные человечки. Она зачерпывала совочком песок
и сыпала его в мисочки, что стояли перед этими человечками. На голове у нее была темная вьющаяся шерсть длиной до плеч. Она не замечала меня.
Я уже уяснил, что особи женского пола гораздо лояльнее относятся к животным, нежели особи мужского пола. Они более ласковы, от них редко ожидаешь чего — то плохого. Но теперь я боялся всех людей. И пусть этот человеческий детеныш и не выглядел устрашающе,
я все же опасался.
Но интерес, вдруг пробудившийся во мне, заставил меня самого себя обнаружить. Девочка вздрогнула, подняла голову и увидела меня.
Она улыбнулась. «Кис — кис!» — она протянула ко мне руку. А на меня снова накатил ужас. И я рванул прочь. Я убежал из того сада с намерением никогда туда не возвращаться.
Я ошибался. Я вернулся в этот садик спустя несколько дней. И снова на том же месте встретил ту девочку. Я не знаю, что меня влекло к этому ребенку, но что — то тянуло меня к ней. Она все так же играла. На этот раз сразу меня заметила и признала. Я стоял поодаль и не приближался. А она снова стала тянуть ко мне руки. И тогда я все же решился и сделал шаг в ее сторону. Но тут она вскрикнула и закрыла руками свое лицо. И я понял: она увидела мой искалеченный, обваренный кипятком бок, на котором не росла шерсть, а была огромная мерзкая рана. Я напугал ее!.. С досадой я снова сбежал.
И снова вернулся. Помню тень отвращения в ее больших карих глазах. Но на этот раз она уже не кричала, не закрывала от меня лицо. Она убежала в дом, перед этим показав мне жестом, чтобы я сидел на месте. Я понял ее и никуда не ушел. И она вынесла блюдце с молоком, а рядом, на салфетку, положила несколько кусочков розовой ароматной ветчины. Впервые за долгое время я так вкусно налопался. Она держалась от меня на расстоянии. И я понимал ее. Она девочка и
ей хочется, чтобы вокруг было все красивое и пушистое. А тут появляется такой вот котяра!
С того дня девочка стала оставлять для меня в саду молоко и что — то съестное. Например, ту же ветчину, немного рыбки, магазинный кошачий корм (гадость, если
честно, но из ее рук он мне даже нравился). И как — то я решился на сближение. Я просто не смог устоять перед ее добротой ко мне.
Она вынесла мне угощение и смотрела, как я уплетаю все это. Она улыбалась мне. И я не совладал с собой. Я сделал то, чего никогда не делал. Я метнулся к ней и принялся тереться о ее голые ноги. Я должен был отблагодарить этого человеческого ребенка. И сейчас это было единственное, что я мог для нее сделать.
Мой бок уже немного порос молодой шерсткой и был не так мерзок, но я замечал, что она все равно морщилась. Но терпела. А потом она нагнулась и провела ладонью по моей спине. Меня будто ударило током. Никто никогда не делал со мной этого. Я был ошарашен! Что она только что сделала со мной? Погладила? Кажется так это называют мои домашние собратья. Я сначала испугался, но после понял, что мне это нравится, это очень приятно.
И мне захотелось, чтобы она погладила меня ещё.
С девочкой мы подружились. Я снова стал красавцем. Нескромно, да? Но у меня выросла новая шерсть. Наверное, если бы не моя благодетельница, ходить
бы мне калекой. Но она выкормила меня, подарила ласку. Я прибегал в ее сад почти каждый день. Когда пришла осень, девочка пошла в здание, которое люди называют «школой».
И я стал встречать ее у подъезда, когда она возвращалась с уроков. Часто мы вместе садились на лавочку, она рассказывала мне как прошел ее день, показывала свои тетради и учебники. Я ничего не понимал в этом. Но мне все равно было интересно.
Со стороны я наблюдал, как она играла со своими подружками. Она рассказывала им обо мне. И они никогда не обижали меня. Они здоровались со мной, и я
даже мурлыкал им в ответ. Да, я научился мурлыкать.
Однажды моя подруга не пошла в школу. Я ждал, что она выйдет из подъезда, но так и не дождался. Я пришел на следующий день, но снова не увидел ее. На третий день я не выдержал. Я знал, что ее окна на первом этаже, она сама мне их показывала. И я запрыгнул на подоконник. Заглянул в комнату через стекло.
Она лежала в кровати. Я, конечно, знал, что люди могут спать днем, но она же должна быть в своей школе! Я почувствовал неладное и постучал лапой по стеклу. К счастью, она меня услышала. Поднялась с кровати и впустила меня в свою комнату. Я ни разу не был в людском доме. Но сейчас было не до этого. Моя подруга была больна.
У нее держалась высокая температура и ее сильно знобило. Она рассказала мне об этом, но я, как дитя природы, понял все это сам и очень быстро.
Она снова легла в кровать, а я лег рядом с ней. Я должен был помочь ей! Я согревал ее собой, пел свою песню. А она обнимала меня.
А потом я услышал голоса. Это были голоса взрослых людей, должно быть, ее родителей. И я нырнул под кровать и схоронился там. Я видел две пары ног. Они остановились у кровати девочки и что — то обсуждали. А потом женский голос радостно воскликнул, что температура дочери спала. Значит, я старался не зря.
Если бы умел говорить, то крикнул бы «ура!» Но говорить я не умел, поэтому тихо радовался. А когда взрослые ушли, я показался из-под кровати, и девочка выпустила меня на улицу.
Она выглядела много лучше, чем в начале нашей встречи. Она уже улыбалась и не тряслась от озноба. И очень скоро она совсем поправилась и снова пошла в школу.
Случалось многое. Как — то я ждал свою подругу у подъезда и заметил ее, когда она сворачивала из переулка, который как раз вел к ее школе. Но что — то было не так…
За ней следовал какой — то мужик. Она не видела его, просто шла домой, размахивая ранцем. Беззаботный человеческий детеныш. Но это отребье, что плелось за ней, решительно мне не понравилось. И не зря. В какой — то момент эта мразь напала на девочку и попыталась затащить в кусты. Я пулей сорвался с места. Моя подруга плакала и отбивалась от этого урода, а он пытался зажать ей рот своей грязной вонючей лапищей. Я в ярости набросился на него. Я вцепился в его сальную рожу своими острыми когтями. Я рвал его в мясо, я хотел выцарапать его бесцветные маленькие глазки. Я не мог успокоиться и наносил удар за ударом, пока он не отшвырнул меня от себя.
Я сильно ударился спиной о ствол дерева, но даже не почувствовал боли. Я желал только его смерти. Он бежал, держась за свою рожу и оставляя кровавую дорожку. А я лежал на земле и ликовал. Моя хозяйка была спасена. И сейчас она переживала за меня. Она гладила меня, вытирала мокрое от слез личико и повторяла «спасибо, Кот!» И я лизнул ее руку. Я не хотел, чтобы она плакала.